- Умный какой! А то не писали! Я в КГБ, потом ФСБ служил, искал...
- Я вас, мужики, понимаю. Но здесь же не могилка, просто обелиск. Приехали бы на час позже, его бы уже не было. Попрощайтесь...- сказал капитан.
- Далеко пойдешь. Сегодня памятник павшим снесешь, а завтра? И все для того, чтобы генералы наслаждались охотой! Нет, не получится снести!
- Ты что ли не позволишь? Да кто ты такой! - закричал капитан.- Вон солдаты идут, не мешайте им работать!
- За горло нас не возьмешь! - сказал Влад. - Памятник не снесете! Давайте вокруг памятника встанем, за руки возьмемся. Мама, беги в деревню, зови всех.
Настя быстрым шагом пошла к деревне, до которой было километра полтора.
- Мужики не лезьте на рожон! Не справиться вам, у меня солдаты...
- Борзый ты. Что, стрелять начнете или в рукопашной сойдемся? - спросил Влад.
Солдаты стояли метрах в десяти и наблюдали, чем все закончится.
- Давайте по-хорошему разойдемся! - сказал капитан, он никак не ожидал такого поворота, не знал, как поступить.
- Не получится! Только по-плохому. Силой придется нас оттаскивать. Стрелять не будешь. Разве только вверх. Аня начнет на телефон снимать, выставим в интернет, пусть народ видит, что генералы делают! - сказал Влад.
- Я тебе покажу снимать, отдай телефон! - капитан выхватил у Ани телефон.
- С ребенком справился! А давай один на один! - сказал Влад.
Ситуация создалась горячая. Семен Игнатьевич и Василий Васильевич стояли, сжав кулаки, готовые драться. И тут подоспели деревенские.
- Совсем обнаглели! - закричала Мария. - Кровь всю выпили! Отойди от памятника, я умру здесь, а сносить не дам!
- Мы все здесь ляжем! Тащи пулемет, из которого вы по животным, как напьетесь, стреляете! Мы не против за правое дело погибнуть, - сказал Иван.
- Правильно Иван говорит. Мы пожили, нам умирать не страшно! - поддержал Петр.
- Да вы что? Кто вас убивать будет, кому вы нужны! - заорал капитан.
- То-то и оно! Живые никому не нужны, а ты с мертвыми воюешь!
- Так здесь же не могила, а памятный знак! - капитан не знал, что делать, как сладить со стариками.
- Памятный! Наша память, не имеешь права на нее! - кричала Мария.
- Тронутые!
- Давайте споем, наши перед расстрелом пели! - и Мария затянула: - Враги сожгли родную хату...
- Хватит цирк устраивать, - уже спокойно сказал капитан.
- Так идите отсюда, оставьте памятник. Мы его подправим, давно собирались, но у нас, пока жареный петух в одно место не клюнет, все руки не доходят, - сказал Василий Васильевич.
- Сделаем, отремонтируем! - поддержал Иван.
- Да у вас денег нет, чтобы нормально отремонтировать! - в сердцах сказал капитан.
- У нас денег как грязи. Что нам в восемьдесят надо? Уже ни есть, ни пить не хочется. В молодости денег хочется, думаешь, счастье от них... - сказала Мария, - А счастья вообще нет!
Деревенские заговорили все разом. Все хотели участвовать в ремонте памятника. Василий Васильевич стоял на своем, мол, сделаю за свой счет. Семен Игнатьевич возразил, что имя и его отца на памятнике написано.
- Так у всех здесь отцы записаны! Чего спорить, всем своим маленьким миром будем ремонтировать. Подождите, Иванович вернется в деревню, а нас нет, поймет, где мы! Он тебе, капитан, душу за нас вынет, - сказала Мария.
- Ты чего плачешь, Аня? - спросил Влад.
- Да слезы сами льются, какие старики необыкновенные, смелые!
***
Капитан был в растерянности, два часа он вел переговоры со стариками, они не расходились и даже решили дежурство установить, чтобы памятник втихаря не снесли. Нервы у капитана в последнее время были на пределе. Он почти год сидел безвылазно в этой глухомани. Сначала строили охотничий дом, усадьбу, потом дорогу в двадцать километров, оставалось работы совсем ничего, закончить ограждение территории. Ему не нравилась такая служба, готов был проситься на Дальний Восток, но жена уезжать из Москвы не хотела. "Надо их как-то уговорить, чтобы уступили, а то противостояние может затянуться. А, если Алексей Иванович придет, то он за стариков горой! Такого бы в министры обороны, он бы эти охотничьи домики по всей России снес! Да и какие это домики! Вон этот внутри прямо средневековый замок! Не наиграются, не наедятся, не наебутся никак!"
Капитан отошел подальше от затихших стариков, решил позвонить своему непосредственному начальнику в Москву. Рассказал все, как есть, спросил, может, оставить этот обелиск, обойти, чем связываться со стариками? В ответ, как и ожидал, услышал мат. А уже потом приказ: "Раз уступишь, потом так и будешь уступать, земля в собственности, обелиску семьдесят лет, бесхозный, пообещай, а как уйдут, быстренько его к чертовой матери. Пусть жалуются, письма нам перешлют".
Капитан вернулся к обелиску.
- Позвонил? Доложил обстановку? Я тебя понимаю: приказ! Сам служил тридцать пять лет. Небось, полковнику звонил? Я сам полковник...- сказал Семен Игнатьевич. - Ты человек подневольный, а твое начальство говно. Может, нам в дальнюю деревню идти, подмоги просить?
- Не надо...
***
Алексей Иванович вернулся в деревню, удивился, что никто его не встречает, потом Женя вышла на крыльцо.