По-моему, я хорошо выгляжу, n'est-ce pas? [8]
– Прекрасно. А куда ты направляешься сейчас?
– Не знаю. Может быть, я могу что-то сделать для монсеньора?
– Если он тебе ничего не приказывал, то нет. Ты умеешь читать?
– Ну да! Меня учили. Ой, я забыл, мосье!
– Неужели? – Хью засмеялся. – Если ты пойдешь со мной, дитя, я найду тебе какую-нибудь книгу.
Двадцать минут спустя Хью вошел в библиотеку, где герцог все еще сидел с пером в руке, как его оставил Леон.
– Джастин, кто такой и что такое Леон? В любом случае он восхитительный ребенок и никак не крестьянин.
– Очень дерзкий ребенок, – сказал герцог с еле заметной улыбкой. – Первый мой паж, который осмелился смеяться надо мной.
– Он смеялся над тобой? Тебе это очень полезно, Аластейр. Сколько лет этому ребенку?
– У меня есть основания полагать, что девятнадцать, – безмятежно ответил Джастин.
– Девятнадцать! Но это невозможно! Он совсем мальчик!
– Не совсем. Ты отправишься со мной вечером к Вассо?
– Наверное. Денег, чтобы проигрывать, у меня нет. Но что с того?
– Ты можешь и не играть, – заметил Джастин.
– Если не играть, то для чего идти в игорный дом?
– Для великосветской болтовни. Я отправлюсь к Вассо, чтобы увидеть весь Париж.
Он вернулся к своему письму, и Хью вскоре покинул библиотеку.
Во время обеда Леон стоял за стулом герцога и подавал ему блюда. Джастин, казалось, почти его не замечал, но Хью не мог оторвать глаз от задорного юного личика. И смотрел он так пристально, что под конец Леон тоже на него уставился с большим достоинством и выражением упрека. Заметив неподвижный взгляд своего друга, Джастин поставил свою рюмку и оглянулся на Леона.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Монсеньор, я только смотрю на мосье Давенанта.
– В таком случае не смотри.
– Но он смотрит на меня, монсеньор!
– Это совсем другое дело.
– Несправедливо! – пробормотал Леон. Вскоре после обеда друзья отправились к Вассо. Когда Хью услышал, что Леон будет сопровождать их, он нахмурился и отвел Эйвона в сторону.
– Джастин, откажись от этой прихоти! Там тебе паж не нужен, а это не место для такого ребенка.
– Мой самый милый Хью, мне так хотелось бы заручиться твоим разрешением самому решать за себя, – нежно ответил Джастин. – Паж пойдет со мной. Еще один мой каприз.
– Но почему? Ему следует уже быть в постели! Джастин сощелкнул крошку табака с кафтана.
– Хью, ты вынуждаешь меня напомнить тебе, что паж – моя собственность.
Давенант сжал губы и сердито вышел из столовой. Его светлость последовал за ним с полной невозмутимостью .
Хотя вечер еще только начинался, у Вассо было уже людно. Друзья сбросили плащи на руки лакею в вестибюле и направились к широкой лестнице, которая вела к игорным залам на втором этаже. Леон следовал за ними. Подходя к лестнице, Хью увидел знакомого и задержался, здороваясь с ним, но Эйвон не замедлил шага, слегка кивая направо и налево в ответ на поклоны малознакомых людей. Он не останавливался и ни с кем не заговаривал, хотя его окликали, но продолжал подниматься в одиноком величии, с легкой усмешкой на губах.
Леон шел почти по пятам за ним. Его широко открытые синие глаза были полны любопытства. Он привлекал к себе внимание, и немало взглядов вопросительно переходило с него на герцога. Перехватывая такой взгляд, паж чуть краснел, но его светлость, казалось, не замечал всеобщего удивления.
– Что еще вздумалось Аластейру? – спросил шевалье д'Анво у некоего де Сальми в нише на лестничной площадке.
– Кто знает? – Де Сальми изящно пожал плечами. – Ему всегда требуется выглядеть оригинальным. Добрый вечер, Аластейр!
Герцог кивнул ему.
– Я в восторге, что вижу вас, де Сальми! Партию в пикет чуть попозже?
Де Сальми поклонился.
– С величайшим удовольствием.