- Да, только ночью! - глухо произнёс коренастый Рябинин, получивший подполковника и Героя. Отбросил карандаш на разостланную карту, закурил.
"Ночников" в полку не хватало. Вместо убитого командира второй эскадрильи Рябинин сам водил ночами девятку на цель. Теперь не хватало и лётчика.
В штабную землянку, пригибаясь в дверях, вошли вызванные помощники: начальник штаба, замполит, заместитель по лётной. Надо было ставить задачу, готовиться к вылету, а твёрдого решения всё ещё не было.
Почувствовав на себе ожидающие взгляды, Рябинин поделился своими сомнениями.
- Борис Александрович, может, всем по одной лишней бомбе подвесить?.. Наружной подвески? - предложил замполит.
- Аэродром маловат, не взлетят. Полосы не хватит, - коротко ответил Рябинин. Посмотрел на чадящую коптилку, сделанную из гильзы большого патрона, поправил фитиль, добавил: - Англичане вчера ночью без бомб садились. А видел - куда выкатывались? Полевой аэродромчик-то... Полево-ой! - Вздохнул, приложил к карте линейку: - Да! За счёт горючего - тоже нельзя: цель далеко.
Неожиданно выход нашёлся - простой и жестокий, как сама война. Рябинин подошёл к небольшому кривому окну и, глядя на слеповатое, занимавшееся утро, вдруг удивился спокойствию, с каким он принял своё решение. Не оборачиваясь, тихо сказал о нём вслух.
Потрескивали в железной печурке дрова. В землянке было жарко, накурено. Помощники молчали.
Рябинин вернулся к столу, не глядя офицерам в глаза, спросил:
- Ну, так как, товарищи?
Начальник штаба наклонился к печке, приоткрыл дверцу, стал помешивать палкой дрова. Оттуда, не поднимая головы, проговорил:
- Может, обойдёмся, товарищ подполковник... без этого? Не похвалят в случае чего... - Лицо его в отблесках пламени стало ещё более красным, резче проступили на лбу жилы.
- Разве я этого не понимаю, - тихо ответил Рябинин. - Но другого выхода у нас нет. Полететь днём - потерь будет много. Только ночью! Я самого лучшего возьму, опытного. Справится. Я... старшего лейтенанта Рябинина, брата пошлю, - трудно выговорил он. Добавил: - Постройте лётный состав!
В опустевшей землянке командир полка вспомнил, каких трудов стоило перевестись с братом в одну часть. Хотели воевать вместе. Сколько рапортов было исписано! Он, Рябинин-старший, был уже заместителем командира полка, героем. Брат приехал на должность командира звена. И вот его, родного брата, он хочет послать почти на верную смерть. Рябинин закурил, медленно пошёл из землянки.
"Справится, справится!" - утешал себя по дороге. Вспомнил, как Михаил писал ему, что хочет стать тоже лётчиком. И стал. Виделись с тех пор они редко. Пока живы были родители, Михаил заезжал иногда к нему в часть, потом перестал, женился. И вот - война...
- Товарищи! - остановился Рябинин перед строем. - Важное задание надо выполнить. Нужно заменить Хромова. Прошу тише! - повысил он голос. Рассек рукой воздух:
- Это - не приказ! И как человек и как командир полка я не могу допустить бессмысленной жертвы. Нужен лётчик с опытом. Лётчик, ранее летавший ночью на других типах самолётов. Прошу отнестись серьёзно: наш самолёт - не простой самолёт. Полететь на нём ночью, без единого "вывозного" полёта, это - риск. Вынужденный, во имя Родины, но всё-таки - риск. Вот всё... - закончил Рябинин свою краткую речь.
В стороне отдельной группкой стояли английские лётчики. Попросили русского переводчика перевести им слова командира полка. Переводчик вяло, неохотно перевёл суть дела.
- О-о! - встрепенулись англичане. Стали смотреть в сторону русских.
- Безумие! - проговорил майор Хилл, командир прилетевшей вчера группы. Он знал, что такое новая русская машина. Даже опытные и смелые лётчики чувствовали себя на ней ночью напряжённо. - Никто не пойдёт, можете не сомневаться, - добавил он, видя, что из строя никто не выходит. Но тут же повторил с жаром и сожалением: - Безумие!..
Из строя русских лётчиков, посовещавшись со своим экипажем, вышел огромный, широкоплечий пилот. За ним, сразу же, один за другим, вышли ещё четверо. Стали о чём-то меж собой спорить.
- О чём они там? Не согласны? - спросил переводчика Хилл.
- Нет. Решают, кто из них опытнее.
К спорившим подошёл командир полка.
- Пойдёт Рябинин со своим экипажем, - решил он, всматриваясь в лица. - А запасным, на случай, если у Рябинина откажет матчасть, пойдёт... Тарасов! - твёрдо договорил подполковник.
Переводчик объяснил:
- Полетит брат командира. Вон тот... маленький. Родной брат.
- Это понятно... - проговорил английский борттехник. - Русский командир хочет, чтобы и его брат был удостоен высшей награды. - Он улыбнулся.
На борттехника удавом посмотрел Хилл. Улыбка с лица парня исчезла.
- Извините его!.. - смущённо сказал Хилл переводчику. Повернулся к своему парню спиной.
Командир полка отдавал последние распоряжения:
- Подвеску бомб, матчасть готовить обоим. Запуск - также обоим. По зелёной ракете. А сейчас - к штурману полка: получите задание. Тренаж в закрытой кабине сам проведу с вами. Готовьтесь! - Подполковник направился в землянку. Остановился: - Спасибо, Миша! - сказал он брату тихо.
Ночью вместе со своим штурманом на старт пришёл майор Хилл.
- Не верю я в этот русский эксперимент!..
Из темноты, мигая бортовыми огнями, начали выруливать самолёты. Рокотали, поднимали снежную пыль. Снежные вихри больно хлестнули англичан по глазам, заставили их отвернуться, поднять меховые воротники. Вот и последний прорулил на старт, включая изредка фару. Тогда виднелись тёмные и резко выхваченные из ночи фигурки людей, бензозаправщики, накатанная рулёжная дорожка. Фара гасла, и всё исчезало. Делалось темно и страшно.