Кое-что о Сталине и около него
Так уж получилось, что я потерял зрение на десятом году жизни в апреле 1953 года аккурат через полтора месяца после смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Мы с пацанами неудачно распорядились боеприпасом, оставшимся от недавнего на ту пору сражения на Волге. Случай для наших мест нередкий. в Сталинградской области таких «гостинцев» для любопытной детворы война оставила не мало, но я сейчас о другом.
Память моя до сих пор живо сохраняет зрительные образы, воспринятые до травмы. Вероятно, это потому, что на них после ранения уже не наслаивались последующие зрительные впечатления – им просто не откуда было взяться. В этой своеобразной видеотеке значительное место занимает Сталин. Оно и не удивительно – его тогда было много.
Портреты Вождя можно было видеть на паровозе, который так и назывался «Иосиф Сталин», на арке ворот пункта по заготовке зерна, на внутренней стороне крышки чемодана дяди, демобилизовавшегося из армии. Но особенно ярко вспоминаются два изображения - картинка на картонной подкладке настенного отрывного календаря, где И.В. стоит, положив руку на плечо пионера, и газетный снимок гроба с его телом.
От тех траурных дней в памяти остались строгие лица дедушки и бабушки, плачущая мама и её слова: «Ленин командовал хорошо, а Сталин ещё лутчи». Где-то рядом с этой сценкой у меня хранится и другая. Мы сидим под радиотарелкой, из которой мужской голос сообщает о снижении цен. Называется товар и процент, на который уменьшается его стоимость. Я мало чего понимаю, но по лицам взрослых вижу, что это хорошо.
Позднее наряду с этими зрительными образами Отца народов появятся другие - умозрительные, связанные с «культом личности». Правда, они окажутся не столь устойчивыми. Может быть от того, что негативная та информация будет гулять больше по верхам, не сказываясь особо на «себенаумешности» низов. Зря что ли бытует шутка о том, что мы думаем одно, говорим другое, делаем третье.
Обычным, по-моему, в этой связи выглядел поступок инвалида по зрению, фронтовика, который в восьмидесятых годах на общественных началах занимался созданием музея Волгоградской организации слепых. Сейчас уже и не скажу – откуда появился у нас на работе бюст Сталина. Помню только как наш музейщик его тотчас загробастал и со словами: «я тебя, отец, никому не отдам» утащил к себе в цокольное помещение.
В это эссе включены несколько разновременных и разноплановых зарисовок, связанных с образом человека, который осознанно принял на себя самую трудную, самую грязную работу по преобразованию нашего общества сообразно тогдашних представлений. Более того, сумел мобилизовать целое поколение на это благородное дело. А вот как мы распорядились результатами того великого подвига предков во имя нас – вопрос к нам!
*
30-11-2019
Путин о космодроме «Восточный» - сто раз сказано было и что? Воруют сотнями миллионов и всё тут! Это горькое признание Президента в СМИ на прошлой неделе слышали многие.
И не удивительно - интерес к выступлениям первых лиц у россиян был всегда. Помню, сосед дядя Сеня чуть ли не бегом спешил домой со словами: «сейчас Сталин говорить будет!»
Мотивации этого интереса, и тогдашние, и теперешние, я себе легко представляю, но не могу представить фразу Сталина, скажем, такую - сто раз говорил, а они меня и на хвосте не чуют.
Ж.ж.
*
Быть возле воды и не намочиться?
Иногда в размеренную жизнь железнодорожной станции вмешивалась стихия. По весне Кутанские пруды не выдерживали напора полой воды и наш посёлок заливало. Чем ни Венеция? Из брёвен, предназначавшихся для колхозов, сооружались плоты. Два-три бревна соединялись железными скобами и «гондола» готова. По мере отступления воды высвобождавшимися плотами завладевала детвора. Радости было-о! Впрочем, огорчений тоже хватало, особенно, по возвращении домой. Разве можно быть у воды и не намочиться?
Куда потом девались брёвна, как колхозники выходили из положения - не знаю. Наверное, списывали на стихийное бедствие и получали по новой. Этого добра в стране хватало. Во всяком случае, на пустыре возле нашего дома всегда лежали брёвна, предназначавшиеся для какого-нибудь колхоза.
Помню, возле них, ещё покрытых остатками мартовского снега, Юрка, мой закадычный дружок, сообщил мне, что Сталина « вдарил» паралич. Я мало чего понял из этих слов. Юрка то почти двумя годами постарше меня. Дед его работал в охране железнодорожного моста. Тогда все мало-мальски значимые объекты строго охранялись. Мы иногда ходили к деду Андрею на пост. Нам разрешалось покататься на лодке. Их много стояло под мостом у берега.
Вспоминаю и Заготзерновского сторожа деда Платона. Его старую винтовку и синие выцветшие штаны с двумя огромными заплатами сзади. Важно расхаживает он перед воротами, а вверху на арке большими буквами написано: «слава великому Сталину!» в центре надписи, как раз посредине слова «великому» портрет вождя. Сегодня эта картина, это сочетание броской надписи, яркого портрета и заплатанных штанов вызвало бы, пожалуй, улыбку или, даже, сарказм, а тогда никто и не думал смеяться. Стыдно было ходить оборванным, а заплаты были в порядке вещей.
2003 г.
*
«Держите подальше от меня этого надутого индюка, но …».
До сих пор живо сохраняются в памяти траурные дни похорон И. В. Сталина. В черных лентах портреты вождя, флаги, пионерские галстуки. Повсюду печальные лица. Сегодня много говорят и пишут об этом человеке негативного, но тогда в людях чувствовались откровенная скорбь и растерянность.
Позже многие будут открещиваться от тех ощущений, мол, ничего подобного не испытывали, а, напротив, радовались или, по меньшей мере, облегченно вздыхали. Что ж, этим нас не удивишь. Кого-кого, а конъюнктурщиков хватало во все времена. Помнится, кто-то подсчитал, что бревно на субботнике вместе с Лениным несли чуть ли не пятьсот человек. При теперешнем политическом раскладе вождю мирового пролетариата пришлось бы, наверное, таскать бревна в одиночку.
В книге Хейли «Аэропорт» создан колоритный образ летчика. «Держите от меня подальше этого надутого индюка, — с неприязнью говорит о нем начальник аэропорта, обращаясь к сотрудникам, — но летать я буду только с ним!»
Что-то похожее происходит и у нас. Сталин стал символом всего негативного, но тяжелейшую войну страна выиграла под его руководством; да и темпы экономического роста при нем были самыми высокими; даже квартиры мы норовим заполучить именно в «сталинских» домах. Можно сколько угодно полемизировать о цене этих успехов, о методах их достижения. Одно бесспорно: история не знает ни одного народа, который шел бы к своему благополучию легкими путями. Поэтому вряд ли здесь уместны однозначные оценки.
Помню, в школе на уроках литературы АнтасаА (Антонида Александровна Картушина), ставила нам двойки, если мы, характеризуя героев, не шли дальше стандартных «хороший» — «плохой». Видимо, мы и сегодня не очень-то продвинулись в аналитичности, если пытаемся рисовать портрет исторического деятеля одним цветом.