Хрипло кричали краснокрылые попугаи, яркие какаду взмывали в лазурное небо, а потом резко устремлялись вниз, чтобы утащить что-нибудь с пристани. Обстановка казалась сырой, непродуманной сценой. Однако все-таки возбуждала, напоминая о далеких берегах и долгих утомительных путешествиях.
Сара подумала о том, что представшая перед ней картина, конечно, была бы романтичной, если бы не тошнотворный запах.
Внезапно за ее спиной застонала Лиза. Сара быстро обернулась. Сестра сидела, прижимая к носу изящный надушенный платочек. Это очень похоже на Лизу. У нее всегда есть все необходимое под рукой. Сара криво усмехнулась, прекрасно зная, что нет смысла рыться в карманах собственной практичной серо-коричневой юбки, там нет ничего подобного. В ее жизни нет места милым безделушкам. И, кстати, обычно, окружающий их мир не имел слишком дурного запаха.
– Давай заедем за па и мистером Персивалем и поскорее отправимся домой, – с отвращением сказала Лиза. Молчаливо согласившись, Сара направила лошадей к пристани. Как только коляска остановилась, Сара огляделась, отца нигде не было видно. Персиваль стоял спиной к ним в одиночестве и внимательно смотрел на палубу пришвартованного неподалеку корабля.
Закрепляя вожжи за маленький крючок на передке двуколки, Сара заинтересованно посмотрела туда же, но солнце слишком ослепляло. Девушка увидела только темную полосу оголенной мачты на ослепительно голубом небе.
– О, мисс Сара, мисс Лиза, – воскликнул, оборачиваясь, Персиваль, его внимание привлекла лошадь, бьющая копытом о землю. – Купили все необходимое? – поинтересовался он.
Ни Сара, ни Лиза не стали отвечать на его вопрос, слишком болезненным он им показался. Пока Сара закрепляла вожжи на крючке, мужчина отвернулся от покрытых солью перил причала и подошел к двуколке. Из-под его ботинок при каждом шаге поднимались маленькие облачка пыли. Персиваль был единственным не осужденным европейцем, среди работающих на ферме ее отца. Сара понимала, что это не единственная, но главная причина, по которой его назначили надсмотрщиком. Бывший моряк, как можно было догадаться по многочисленным пикантным оговоркам, вырос в английском сельском графстве. Персиваль страстно стремился стать джентльменом. Около десяти лет назад торговый корабль, на котором он служил вторым помощником капитана, вошел в доки Мельбурна, и тогда Персиваль узнал, что в Австралии можно слыть за джентри[1], если ты не осужденный или не прямой потомок такового. Тогда-то он и решил осесть в разрастающейся колонии английских каторжников. Шесть лет назад Персиваль появился на Ловелле и с тех пор не покидал ферму. Был усердным работником, обладал умением убедить, заставить стать такими же тех, кто попадал под его начало. Уже через год его назначили надсмотрщиком.
Эдвард Маркхэм теперь советовался с ним прежде, чем принять какое-то важное решение. Персиваль управлял фермой на редкость независимо. И стал похож на преуспевающего скотовода. Несмотря на жару, он оделся в черный сюртук, на шее был замысловато завязан галстук. Он вежливо улыбался, глядя на Сару, отчего его морщинистое лицо морщилось еще больше. Он выглядел сейчас довольно добродушно, каковым на самом деле не был. Сара улыбнулась ему в ответ довольно прохладно. Но ее сдержанность, похоже, не охлаждала его. Персиваль оказался чересчур толстокожим. И продолжал решительно ухаживать за девушкой, не обращая внимания на ее откровенное недовольство. Сара не сомневалась, что отец, Лидия и сам Персиваль, уверены в том, что она будет приветствовать его домогательства. В конце концов, она уже давно девица на выданье, ей исполнилось двадцать два года, и поблизости нет ни одного подходящего жениха. Время идет, и Сара с каждым годом не молодеет.