До темноты они сидели в тренерской, и говорили, говорили. Катька наконец поняла, что недооценивала этого парня, а может, новая роль, ответственность сделали его таким взрослым. Как будто часть Учителя передалась ему… Она во всем была с ним согласна, только на кладбище сходить отказалась, отчаянно замотав головой. Влад и не настаивал, только посмотрел пристально.
Домой она неслась, как угорелая, почти вломилась в дверь, и застыла в ужасе на пороге бабушкиной комнаты. Та лежала, бледная, похудевшая, как будто не живая. Катька рванулась с одной мыслью — хоть бы дышала!!!
Бабушка закашлялась и подняла голову.
— Ну, пришла наконец, что так поздно? Я почти уснула. Что случилось, Катёнок?
Катя обняла ее изо всех сил и разревелась бы, только бабушка ойкнула:
— Что это? Так больно!
Только тогда Катя поняла, что так и не выпускала из рук катану. Так и застыла, отпустив бабушку.
— Красота-то какая! Клинок покажи! — попросила та.
Офигевшая внучка послушно выполнила просьбу. Свет клинка словно озарил комнату. В этот миг Кате вдруг вспомнилось все самое лучшее — вдохновение боя, улыбка Учителя — так, словно это было вот только что.
— Великий мастер сработал. С любовью, — улыбаясь, произнесла потрясающая бабуля. И, увидев в глазах любимой внучки два огромных вопроса, добавила, — Ну, чаю, что ль, поставь… большеглазая ты моя… если готова до утра меня в туалет водить…
Катька была уже на все готова, но размеры глаз уменьшить еще долго не могла…
Бабушка не только все знала… Она знала Сенсея и его семью еще до того, как они приехали в этот город. Когда-то она работала вместе с женой тренера (тогда еще невестой). И даже свидетелем у них на свадьбе была. Господи, — подумала Катька,- бабуля, почему ты этого раньше не говорила? А та, словно читая мысли, ответила:
— Бесполезно было говорить с твоей матерью, только хуже было бы. В отца, в твоего деда она пошла, ну совсем упертая, с пеленок, можно сказать. А твоего отца вообще дома целыми днями не бывало. А с тобой — ну когда? Ночью к тебе в комнату прокрасться? Представляю себе… — старушка весело захихикала.
— Так вот почему когда мать начинала интересоваться моими синяками, ты всегда вспоминала о чем-то важном? Чтобы отвлечь ее??! Как же тебе удавалось!
— Ну, знаешь, опыт у меня большой. Годы тренировок, — усмехнулась бабушка, — сперва с ее отцом, потомственным казаком, потом с ней самой. Непростой характер. Уж если что себе в голову возьмут… Да ты сама-то, сама, тоже ведь такая! Фамильное это дело, как погляжу. И знаешь, по мне лучше непростой, чем никакого.
Так бы они и до утра проговорили, только бабушке вдруг стало плохо, и Катя почти понесла в кровать ее маленькое сухонькое тело, вдруг ставшее таким легким. Хотела вызвать «скорую», да бабушка просила не делать этого. Дала все лекарства и сидела рядом, пока не уснула тут же, прямо в кресле у кровати.
====== Часть 2 ======
А утром болела шея и спина, и надо было все успеть — помочь бабушке встать, умыться, одеться, приготовить поесть, успеть в школу, купить продукты, а к вечеру сердце стучало и болело, — пора было идти на тренировку. Только вот к кому? И уроки не сделать, ни к черту все непонятно, дура, целую четверть догонять, могла бы втихаря хоть учебники читать, кретинка, а Светки где-то далеко, одна в Художественном лицее в краевом центре, другая вообще умотала в Питер, тоже отца перевели… Короче, полный раздрай и никакого просвета. На зов бабушки встрепенулась с надеждой.
— Ты что на тренировку не идешь?
— К кому??? — вдруг обозлилась Катька.
— К себе, — сказала бабушка. И вдруг выкрикнула: — К себе! МАРШ!!! — и, побледнев, откинулась на подушку.
— Бабушка, тебе плохо? — бросилась к ней Катя.
— Мне как всегда. Иди давай. Я дождусь тебя. Иди.
Автобус как будто специально ждал ее — Влад еще снимал обувь, когда она зашла. Катя увидела, как он удивился и обрадовался и тут же сделал приглашающий жест — в тренерскую.
— Это здорово, что ты пришла. Я уж и не ждал…
— Бабушка выгнала, — улыбнулась Катя. И вкратце все рассказала.
— Ну высший класс твоя бабуля, — рассмеялся он, когда она закончила.
В раздевалке уже слышался гомон — ребята пришли, до начала оставалось минут десять, и Катя вскочила — пойти переодеваться. Влад заслонил собой дверь.
— Давай здесь. Тренером должен быть лучший. А я пойду.
— Влад, пожалуйста, об этом мы потом поговорим, — попыталась отстранить его Катя.
— Тогда тебе разминку проводить!
Всю тренировку Катя искоса присматривалась к нему: как он показывает, как работает с малышами, с начинающими, и все больше понимала, как ему тяжело. В группе занимающихся было несколько уровней, и парень буквально рвался на кусочки, но каждый раз выкладывался полностью, это было видно.
После того, как все ушли, Влад молча ушел в тренерскую. Катя вежливо постучала, он что-то буркнул в ответ, но она все же вошла.
— Не знаю, можно ли этот звук расценивать, как приглашение…
И протянула ему катану: — Она твоя. Она — Сэнсея. Я видела, ты настоящий учитель. Только еще молодой.
Влад полулежал на крохотном старом диванчике и не проявлял никакого желания шевелиться. Катя положила катану на стол.
— Так тяжело?
— А ты как думала? Я вообще не представляю, как Он все успевал. И был ведь бодрехонек после любой тренировки…
— Ты так — после каждой?
— Почти.
— Могу я помочь?
— Спрашиваешь. Что предложишь?
Катя вспомнила, как здорово он занимался с малышами.
— Какую группу мне дашь, с теми и буду работать.
— А сама кого бы хотела?
— Ну нет, я первая спросила!
— Я бы малышню себе оставил. Славные ребятки.
— Давай мне тогда старших, что ли. И новичков.
— Старших — со всем моим удовольствием. Ты же видела, технику я еще потяну, но там, где надо творить… Я — не творец. Я не могу легко изменяться, мне трудно расти, и… я не могу это делать в одиночку. А ты можешь.
— Думаешь?
— А кто тогда? — грустно усмехнулся Влад, — И зачем тогда это все? Ты не представляешь, как я радовался и боялся, когда ты наконец появилась в зале…
Катя внимательно посмотрела ему в глаза. Влад легко выдержал взгляд и ответил:
— Ну да, когда-то я был в тебя влюблен. Было дело. Знаешь, может поэтому смог обогнать почти всех в группе. Кроме тебя. А сейчас у меня есть девушка. Она классная. Но она совсем другая.
— Здорово, Влад, я рада. Может, как-нибудь познакомимся. В общем, договорились?
— Спасибо, сестричка.
— О, братишка? Слушай, а это здорово!
И они, смеясь, обнялись.
— А катана пусть живет тут, — сказала Катя.
— Я лично не против. Но Сенсэй завещал ее тебе. Забери. Это правильно.
— Тогда я буду приносить ее каждый раз. Его душа будет с нами.
— Не реветь!!! — рявкнул Влад прямо ей в ухо.
— Еще так рявкнешь — в морду дам! — подскочила Катька, брызнув действительно подкатившими слезами, — Ты чего в ухо орешь?
— Зато помогает… Терпеть не могу женских слез, — улыбнулся новоиспеченный «братец».
— Бабуль, ты просто клад! — обняла ее Катька, вернувшись домой. Бабушка выглядела бледной, но довольной.
— Ну и спасибочки, приятно, что и на склоне лет меня ценят…
— Бабуль… Ты только выздоравливай, а?
— А я чем по-твоему тут сутки напролет занимаюсь?
А потом полетела круговерть: дом — тренировки — учеба… «Ни вздохнуть, ни охнуть, только знай поворачивайся», — говорила бабушка. Катька вертелась, как белка в колесе. Учеба шла тяжело, спасибо, учителя еще помнили способную девочку и классная как-то поинтересовалась, что вообще случилось, что она вернулась. После чего Катьке стали помогать почти все учителя. «А Полина Германовна, оказывается — Человек!» — делилась внучка с бабулей.
Катька открывала дверь, зажав зубами сетку с хлебом. Ну как иначе, если за спиной рюкзак с амуницией, в руке — катана, и чем-то надо держать ключи? Войдя, она услышала громкий и незнакомо властный бабушкин голос: