Трев продолжал идти дальше как ни в чем не бывало.
Очевидно, уверенный в своей силе, бандит даже не думал красться тайком. Он ускорил шаги, когда Трев достиг самого темного места переулка, словно созданного для засады. Судя по всему, грабитель знал здесь каждый закоулок.
Крякнув от досады, Трев внезапно метнулся в сторону и прижался спиной к стене какого-то дома. Бандит резко затормозил с дубинкой в занесенной для удара руке.
Трев выставил вперед ногу, мгновенно ухватился за конец дубинки и обеими руками с силой дернул ее вниз. Потеряв равновесие, грабитель споткнулся и рухнул лицом в грязь.
– Советую тебе подыскать для обитания другой переулок, – сказал Трев, перешагивая через распростертого на земле бандита. – Я здесь частенько бываю, и в следующий раз тебе так просто не отделаться. А сейчас мне некогда с тобой возиться!
И не заботясь о том, чтобы лишить сыпавшего проклятиями разбойника способности преследовать его, Трев унес с собой его дубинку. Похоже, даже в благополучных районах Лондона жизнь его обитателей подвергалась серьезной опасности.
Трев надеялся, что, вернувшись в Лондон, он обменяет свое богатство на спокойную и безопасную жизнь, которой был лишен с самого детства. Но и в Англии его продолжали преследовать неприятности. Если бы не этот проклятый портрет, сейчас он уже был бы в Уиллоузе и помогал бы несчастной вдове и ее ребенку.
А может, он ошибся! Может быть, девушка, уехавшая в портшезе, была служанкой или воровкой, и он только понапрасну тратил время. Правда, при ней была коробка с красками, и как она ни старалась изменить свой голос, интонации безошибочно выдавали ее аристократическое происхождение.
Что ж, пока что времени у него было достаточно, а ошибался он крайне редко. Может, он и не так много времени проводил в великосветском обществе Лондона – да и любого другого города, – но аристократов он мог определить с первого взгляда. Они держались с неприступной надменностью, которую невозможно подделать. Даже в платье простолюдинки девушка, которую он преследовал, повелевала им и носильщиком портшеза, как будто была наделена этим правом от рождения.
Ему очень хотелось разглядеть ее лицо, но его скрывали низко надвинутый капюшон и темнота. И все же Трев был уверен, что ее горделивая осанка и стройная фигурка будут заметны в толпе простолюдинов, толкущихся в этой гостинице.
Он подоспел к «Красному льву» как раз в тот момент, когда, звеня упряжью и трубя в рожок, из двора выезжал дилижанс. Крепкие лошади выбивали копытами искры из булыжной мостовой, а по бокам дилижанса раскачивались зажженные фонари. Через ограждение верха перегнулся пьяный матрос и сыпал отборными ругательствами, к вящему раздражению своих соседей, которые все до одного были мужчинами.
Когда дилижанс проезжал мимо, Трев попытался разглядеть сидящих внутри, но там было слишком темно и тесно. Он прикинул, что носильщики не могли добраться сюда раньше его, следовательно, девушка не успела бы так быстро купить билет, дотащить до дилижанса тяжелый саквояж и занять свое место. Поэтому он продолжал следить за двором, ожидая ее появления, и рассматривал людей, слоняющихся у гостиницы.
Он последовательно отмел обычных джентльменов в подпитии, деревенских сквайров и группку толстых жен фермеров. Задержав взгляд на стройной женщине в коричневом дорожном плаще, он отметил ее поникшие плечи и уставшее лицо – гувернантка, заключил Трев. Не найдя никого с гордой осанкой дочери герцогини или с коробкой красок, он стал ждать, облокотившись на дубинку.
Рядом с ним, распространяя запах джина и крепких духов, остановилась дешевая проститутка.
– Найдется для меня время, хозяин?
Время-то у него было, а вот желания – ни малейшего.