– Я попросила супруга найти ей учителя, который не говорит по-английски. Люсинда очень способна к языкам, а как известно, самые хорошие художники – это французы.
Лицо Гермионы просветлело.
– И даже если этот француз расскажет о ее рисунках, на него никто не обратит внимания. Превосходно! – Но тут она снова помрачнела. – У нее действительно нет твоего дара ясновидения? Это стало бы тяжким бременем для девочки.
Стелла вздохнула, и вокруг ее глаз собрались преждевременные морщинки.
– Он проявляется только в ее рисунках, но ведь Люсинда пока этого не осознает.
Гермиона поймала соскользнувший с плеч тончайший шарф, заправила его в декольте и огляделась в поисках веера, который положила на столик в детской.
– Боюсь, скоро все изменится.
Словно подтверждая сказанное, маленькая художница неожиданно вскрикнула, с ужасом уставилась на свой рисунок, торопливо смяла его в комок и отшвырнула в сторону. Дети тут же со всех ног бросились к нему, словно это была новая игра.
Прежде чем они успели развернуть скомканную бумагу, герцогиня быстро пересекла комнату, шурша парчовым платьем, и, забрав у них рисунок, повелительно указала им на дверь.
– Идите поцелуйте своих отцов перед тем, как мы уедем на бал.
Расстроенная Люсинда медленно покинула свой уголок и последовала за братьями и сестрами. Герцогиня грустно посмотрела ей вслед. Как только дети ушли, женщины развернули смятый лист бумаги. Он весь был заполнен изображениями маленьких танцующих девочек.
– Очаровательно! – воскликнула Гермиона. – Лучше рисунка я не видела даже в королевской галерее!
Но, приглядевшись, она ахнула от ужаса. Стелла кивнула, как будто ожидала этого.
– Я думала, что она уже перестала рисовать себя. Видимо, на какое-то время Люсинда забылась.
Гермиона растерянно смотрела на рисунок.
– Но что это означает?
Стелла провела пальцем по очертаниям зловещего темного облака, парящего над головкой одной из малюток.
– Надеюсь, это означает лишь неопределенность ее будущего. В противном случае…
Гермиона быстро вырвала лист из рук сестры.
– Главное, здесь никто не изображен в гробу. А это всего лишь облако! У детей такое странное воображение!
Стелла с усилием вернула своему искаженному лицу обычное властное и уверенное выражение.
– Да, конечно. Мы позаботимся о том, чтобы в свое время она благополучно вышла замуж, и будем с ней рядом, чтобы поддерживать в трудную минуту. Ведь для того и существует семья!
Глава 1
Лондон, сентябрь 1755 года
Леди Люсинда Малколм Пембрук накинула на голову капюшон своей серой накидки и торопливо зашагала по еще пустым залам Королевской художественной галереи, опережая толпу утренних посетителей. Она остановилась только перед портретом, на котором был изображен джентльмен, гарцующий на белом жеребце.
Впрочем, не совсем джентльмен, подумала Люсинда, стараясь быть честной. Глядя на портрет, она снова подпала под магнетическое очарование загадочных темных глаз мужчины. У нее появилось ощущение, что он смотрит прямо на нее и их связывает какая-то замечательная тайна. Портрет был написан самой Люсиндой, так что она знала его секрет – этот бесшабашный джентльмен был плодом ее воображения.
Она придирчиво рассматривала смуглое лицо с резкими чертами, неотразимую улыбку и смелый взгляд, вызывавший смущение. Ей нравился контраст между этим экзотическим лицом со шрамом на щеке, который придавал ему вид отчаянного пирата, и его элегантной одеждой. Люсинда намеренно посадила его на белоснежного жеребца и на втором плане изобразила нарядно одетых людей, пришедших повеселиться на ярмарку. Но как ни странно, это окружение удивительно подходило неизвестному повесе.
На самом деле Люсинда лишь придумала этого человека.