И очень скоро ему стало доставаться еще меньше еды, чем когда он подкармливал Декера и Грейдона.
Через десять дней после ухода Декера у Колина начался сильный кашель. По ночам в холодной спальне, где койки стояли почти вплотную друг к другу, Колин будил всех бесконечными приступами мучительного сухого кашля. Он пытался зажимать рот кулаком, чтобы заглушить звук, но все было напрасно. В одну из таких ночей Джейми Фергюссон и Джон Тарлей разработали против него свой особенный план. Как только Колин начал кашлять, они тихо поднялись со своих постелей, набросили ему на голову одеяло и по очереди стали мутузить его кулаками. На следующую ночь применять физическую силу уже не пришлось. Они просто закрыли ему лицо подушкой и держали до тех пор, пока он не затих.
Миссис Каннингтон первой пришло в голову приспособить Колина к делу, используя его телосложение. Одной его худобы явно не хватало. Главное, что у него были необычайно узкие плечи и бедра. Директора, мечтавшего избавиться от Колина, долго уговаривать не пришлось.
Так он попал в подмастерья к трубочисту. Но несмотря на то что приспособился он чистить трубы превосходно, он очень быстро выдохся. Его золотистые волосы, которые еще совсем недавно с такой нежностью потрепывала его мать, покрылись жирной копотью. Зловещий румянец Колина исчез под слоем сажи и угольной пыли, а синяки от постоянных побоев стали невидимыми из-за бесчисленных грязных разводов на лице и шее.
Его вернули в работный дом Каннингтонов через несколько недель, нарушив договор и сроки ученичества. Мистер Каннингтон отодрал его за уши, а его супруга громко во всеуслышание отругала. Голова Колина распухла, в ней так звенело, будто кто-то бил в колокол.
— Мне совсем не нравится, что он будет жить у нас до двенадцати лет, — заявила миссис Каннингтон. Она отодвинула свое вышивание, сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на супруга. — У него такие глаза, будто мы в чем-то перед ним виноваты. Ты это заметил?
Конечно же, он заметил. Директор продолжал молча прочищать свою трубку.
— Будто эта наша вина, что его несчастные родители умерли. Мы сделали для него все, что могли. И об этом знают все.
Когда миссис Каннингтон говорила, она обязательно делала особое ударение на каком-нибудь слове. Она считала, что это придавало ее мнению особый вес.
— Должна заметить, — продолжала она, — они наверняка обеспечили своих детей. Сразу было видно, что это люди со средствами.
Мистер Каннингтон отложил в сторону ершик, которым чистил трубку, и стал набивать ее табаком. Он был разочарован не меньше, чем его жена. Оба они питали надежду на то, что вдруг объявятся какие-нибудь родственники Колина, Декера и Грейдона. На собственные деньги они поместили объявления в лондонских газетах, описав троих братьев и обстоятельства гибели их родителей. Но до сих пор никто так и не откликнулся и не заявил, что хотя бы что-то знает о родственниках этих детей.
По одежде мальчиков и по вежливой грамотной речи Колина Каннингтоны догадывались, что они из очень состоятельной семьи. На постоялом дворе в Бернсайде, что на почтовой дороге к северу от Лондона, никто ничего не знал об этом семействе, которое когда-то остановилось там пообедать. Через тридцать минут после того, как они покинули постоялый двор, на их карету напали разбойники,
Разбойничьи нападения редко когда заканчивались убийством, но на этот раз был именно такой случай. Разбойники убили мать, отца и кучера. Не зная, что делать с тремя неожиданно осиротевшими ребятишками, местные власти определили братьев в работный дом Каннингтонов.