К магам всё ещё относились настороже, а в военном министерстве проходили столь радикальные перемены, что в пору было ждать новых волнений. К новому министру, Стефану Ланге, многие относились с опаской, на что была весьма веская причина - до этого самому молодому министру Грейдора было "всего лишь" сорок пять. Стефану Ланге же, наследнику графа Ланге, ещё не исполнилось и тридцати, и пусть он уже достиг на военном поприще некоторых успехов, должности министра он достиг отнюдь не своими силами, а благодаря протекции канцлера. Тренк после уничтожения своего давнего противника Гайне, получил фактически полную власть в Грейдоре. Правительство и до этого ело у него из рук, а теперь, когда императора сковала тяжёлая болезнь, канцлера можно было бы считать практически полноправным правителем империи.
За одним лишь исключением. После смерти императора Крейна трон должен получить Анджей Котовский, а тот едва ли позволит Тренку собой управлять. Это стало очевидным уже тогда, когда Котовский выбрал себе в качестве невесты не Марию Ланге, как многие ожидали, а дочь герцога Строгера, предыдущего претендента на трон. Как роанец смог договориться со своим противником, и что он ему пообещал, оставалось загадкой, но теперь любые сомнения в законности притязаний роанца на трон отпадали сами собой.
Всё эти политические интриги и дрязги не могли не сказаться на столицу в целом, и нет-нет да появлялись листовки, призывающие то освободиться от диктатуры канцлера, то свергнуть тиранию рода Крейнов... Или теперь князей Котовских?
Меня все эти проблемы напрямую не касались, но положение супруги главы СБ всё же делало меня уязвимой, да и дружба с Котовским могло рано или поздно выйти боком. Так что Мартин предпочитал перестраховаться, и никуда не отпускал меня в одиночку. Даже если его или Эзры не было рядом, невдалеке всегда кто-то маячил, что крайне раздражало.
Настроения спорить с Эзрой за право сесть за руль собственной машины у меня не было, поэтому я уселась на пассажирское сидении, и закрыв глаза, задремала. Телохранительница разбудила меня лишь когда мы подъехали к университету. А затем проводила меня практически до самого факультета боевой магии.
Кое-как её спровадив Эзру, я разгладила строгую юбку, поправила воротничок белой блузки, и придав своему лицу самое серьезное выражение, вошла в деканат.
- Фрейлейн Вернер? - улыбнулся мне секретарь. - Ох, фрау Шефнер, простите. Собрание уже началось, проходите.
- Сильно я опоздала, господин Герц? - снизив голос, спросила у старого знакомого. Когда-то секретарь работал на кафедре артефакторики, и теперь мы при встрече вели себя так, будто были тайными сообщниками.
- Декан пока не подошёл, так что можете не волноваться.
Фридрих Крамер, мой новый начальник, был личностью уважаемой не только среди боевых магов, что само по себе большая редкость.
Дело в том, что хотя боевики были сильнейшими в магическом сообществе, но репутации обладали не лучшей. Притом не совсем заслуженно. Да, они были ребятами шумными и грубыми, но даже не вполовину такими заносчивыми, как менталисты, вредными, как алхимики, или эгоистичными, как артефакторы. Но как-то так получилось, что именно про боевых магов ходили самые дурные шутки и слагали самые невероятные байки... Ну ещё бы - всё же боевики были в меньшинстве, да и в изощренности тех же менталистов, придумавших наверное половину всех обидных анекдотов о боевых магах, не обладали.
Но кем Крамер точно не был, так это простаком с огромной силой, и это приходилось признавать всем. У него был острый ум, практически идеальная память, и настолько стальная воля, что даже ныне покойный Гайне избегал навязывать ему что-то. Но и большой власти бывший министр Крамеру не давал. Так что несмотря на все былые заслуги, высокой должности боевой маг достиг только сейчас.
Это было большой честью работать с ним. Вот только наша первая встреча показала, что так считала лишь я.
Декан факультета прикладной магии, с которого я выпустилась этим летом, почти два месяца уговаривал меня пойти преподавать боевым магам. И всё же смог это сделать, сыграв на моей слабости - желании быть важной и исключительной. Вот он и убеждал- дескать, без меня никак, только я одна и справлюсь, Крамер кроме меня никого своим артефактором не видит... Мне бы заподозрить тут неладное - ведь с чего бы незнакомому боевому магу вспоминать о довольно неопытной выпускнице кафедры артефакторики? Но я повелась. И каково же было мое разочарование, когда стало понятно, что Крамеру меня навязали.
- Вижу, господин Шефнер просто стремиться пристроить свою супругу на тёпленькое место, - ядовито сказал Крамер при нашей первой встрече в его кабинете. - Вот только он мог бы обратиться лично ко мне, а не давить на бедного Лигмана. Тогда бы я ему сам мог сказать, что вам, моя милая фрау совершенно нечего делать на моём факультете.
- Это отчего же? - вскинув подбородок, спросила я, с вызовом глядя на массивного седовласого мужчину с орлиным носом. Вот уж кому стоило стать императором с такой-то царственной внешностью!
- Потому что вас съедят. В первый же день. Вы же, артефакторы, все трусишки. Кичитесь своими артефактами, а стоит кому-либо из моих ребят колдануть где-то рядом, как тут же начинаете вопить, что ваши драгоценные чары разрушены.
Я молча стряхнула с руки ментальный браслет, с которым по привычке не расставалась, и положила на стол перед деканом.
- Давайте, господин Крамер. Посмотрим, как вы сможете разрушить мои чары?
Маг вскинул брови:
- Бросаете мне вызов? Ну что же, тогда не жалуйтесь, если чары полетят не только на вашем браслетике, но и на всех безделушках, что вы на себя нацепили.
Он опустил на браслет ладонь, и выпустил заклинание. Выброс силы был таков, что мой браслет даже засветился. А ведь он не собирался шутить или играть в поддавки, в ход пошло одно из самых сильнейших боевых проклятий. Направь он его на человека, и от него бы только пепел остался...
На моём же браслете красовалась трещина. Зато все чары были на месте. Хорошо, что я дала на испытание именно этот артефакт. Ни один из моих колец такой силы бы просто не выдержал.
Крамер изумлённо повертел в руках браслет, и едва ли не попробовал его на зуб.
- Занятно, - пробормотал он. Внезапно взгляд его прояснился. - Фрау Шефнер, а вы случайно не делали для одной из наших студенток, Ирмгарды Грохенбау, брошь?
- Делала, - кивнула я. - Артефакт в виде куницы.
- А я-то думал, что это крыса, - озадаченно ответил декан. - Хорошая вещь. Её почти все боевые маги военной академии пытались сломать.
- Так специально для Ирмы делала, с запасом на прочность, - пояснила. - Удалось?
Декан развёл руками:
- Простите, увлёкся...
Вот же варвары эти боевики! Зато маг впервые посмотрел на меня с интересом, почти возродившим во мне надежду. Которую он тут же разрушил.
- Вы хороший артефактор, фрау Шефнер. И всё же я не беру людей по протекции, в этом я принципиален.
Ситуация была настолько неприятной, что я с трудом могла сохранить невозмутимость. Странно. Ведь изначально мне совсем не нужна была эта работа, но когда декан Крамер отказал, это уязвило до глубины души. Особенно учитывая, чего мне стоило прийти сюда.
- Если мой муж и просил о чём-то профессора Лигмана, то отнюдь не о том, чтобы устроить меня на работу в университет. Господин Шефнер скорее предпочёл бы, чтобы меня ничего не связывало с боевой магией и магами. Знали бы, как мне сложно было отстоять своё решение.
Это была первая ссора в нашей семье, и одна из самых тяжёлых в моей жизни. Нет, Мартин не кричал, не использовал ментальную магию, и уж тем более не наказывал меня, зная, что я просто предпочту уйти, чем терпеть такое к себе отношение. Нет, он просто упорно продавливал свою точку зрения, чередуя мягкое убеждение и запугивание. В основном рассказывая истории из своей практики общения с боевыми магами. Я даже на какое-то время поверила в ужасы, рассказываемые мужем - он быть весьма убедителен, когда хотел. Да и мои собственные воспоминания о боевой магии были достаточно травмирующими. Слишком мало времени прошло с тех пор, как меня покалечил один боевых магов ВМ.