Через несколько мгновений Гонцов уже видел перед собой глубокое узкое ущелье, перепоясанное синей тенью.
Присмотревшись к суровому ландшафту, он догадался, что это кратер потухшего вулкана. На дне таких вулканов, читал он где-то, было всегда темно, как в колодце, и в самый солнечный день видны были звезды.
Экран, по-видимому, передвинули в сторону, и Гонцов различил невдалеке длинное, заостренное тело ракеты, подвешенное к сооружению, напоминавшему катапульт. Человек подошел к ракете, встал рядом с ней, и снова потекло размеренное повествование.- Спектральный анализ обнаружил на Марсе присутствие двух новых, неизвестных на земле элементов, свойства которых, однако, были с гениальной точностью предсказаны Менделеевым в его Периодической системе. Физики и химики взволновались. Начались приготовления к экспедиции на Марс на поиски за таинственными элементами.
Посланные вперед в качестве разведчиков ракеты-автоматы без людей достигли далекой цели и благополучно опустились на поверхность Марса. Радиостанция приняла оттуда сигналы автоматических раций. Все было в порядке. Самозаписывающие приборы с обычной исполнительностью отрапортовали на землю о том, какая в месте посадки температура, давление воздуха и так далее.
Путь был расчищен и обследован. За авангардом предполагалось теперь послать главные силы - межзвездный крейсер с людьми.
- Откуда вы говорите сейчас? - спросил Гонцов экран и услышал: - Наша стартовая площадка устроена вблизи лучшей в мире обсерватории в Кордильерах. Старт назначен на послезавтра.
Горное ущелье и длинное тело ракеты начали меркнуть, точно в горах выпал снег и стал оседать на них. До Гонцова донеслось, затихая постепенно: - И все это не может пойти в сравнение с работами Академии Радия, где заняты превращением элементов.
Способность удивляться за этот день значительно притупилась в Гонцове: он встретил, как должное, появление на экране седого и румяного профессора Новака, давешнего своего знакомого, с которым вместе рассаживал розы близ памятника.
- Мы усовершенствовали нейтронную бомбардировку,- сказал профессор Новак, обращая внимание Гонцова на отполированный до блеска шар на четырех эбонитовых колоннах.- Она, кажется, применялась еще в ваше время. Помните мечты средневековых алхимиков, искавших какой-то философский камень, который превращал бы в золото любое вещество? Химера, не правда ли? Но мы с помощью незаряженных частиц атомного ядра- нейтронов - научились не только превращать элементы, но воссоздавать новые, не встречающиеся в природе!
Самые драгоценные в мире вещества - радиоактивные. Если я не ошибаюсь, в ваше время грамм радия стоил полтора-два миллиона рублей. На всем земном шаре в немногочисленных тогда научных институтах могли бы наскрести не более килограмма радия. Ну, а мы теперь изготовляем эти радиоактивные вещества на химических заводах.
Все труднее было Гонцову улавливать смысл объяснений. Порой в сознании возникали провалы, точно профессор вставлял целые фразы на незнакомом языке.Все чаще приходилось перебрасывать через эти провалы мосты воображения.
Гонцов двигался по ним все выше и выше, и голоса ученых XXI века сопровождали его в этом головокружительном восхождении.
Профессор говорил: - Мы используем космические лучи... энергетический буксир далеких звезд... работаем над тем, чтобы поставить энергию звездной пыли на службу человечеству...
Голос смолк. Снова аспидпо-черный экран был перед Гонцовым, и блески, похожие на бенгальские огни, пробегали по экрану.
Федотов помог Гонцову сойти с трибуны.
- Вы устали,- говорил он.- Столько впечатлений за день! На обратном пути домой мы зайдем на полчаса во Дворец Покоя.
- Но где самолеты? - Гонцов обвел рукой пустое небо.- Я думал, что ослепну от мелькания самолетов в небе. Их нет.