— Соврать можно. А ему поверят, я уверена. В полицию идти надо, — решительно заявила подруга.
— И что я там скажу? Где доказательства его угроз? Он меня не пытался изнасиловать даже. Скажет, что просто предлагал дружбу, а юная восточная девочка не так всё поняла.
— Засада полная, но ты права, Ань, не стоит идти у этого ублюдка на поводу. И прошу тебя, не отходи от меня хотя бы эти дни до каникул. При свидетелях он не сможет ничего тебе сделать.
Девушки шептались, а в это время за ними наблюдал Дмитрий. Он облизывал красавицу Анию взглядом и мечтал, как будет раздевать её в постели. Он хотел её сделать своей, до ломоты в яйцах и каменного члена. Даже представляя пошлые картинки с её участием, парень чувствовал, как шевелится в штанах. Он решил действовать то кнутом, то пряником в надежде на успех, потому что всё уже перепробовал, но девушка не сдавалась. Схватив пирожное вместе с салфеткой, на которой оно лежало, парень пошёл в сторону Ании. Девушка как раз поднималась из-за стола.
— Ань, прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я не хотел тебя обидеть. Просто ты мне нравишься, правда. Вот, я купил для тебя, — Дмитрий протянул ей пирожное.
— Спасибо, я не голодаю. А на твой вопрос ответить могу сейчас. Женись на мне — и я твоя, но не раньше, чем будет свадьба и наступит первая брачная ночь, — заявила девушка и, подхватив поднос, гордой походкой прошла мимо.
— Ну погоди, сука, ты ещё у меня попляшешь! — процедил сквозь зубы парень, сжимая пирожное в кулаке.
Куски просочились сквозь пальцы и стали падать на пол. Дмитрий кинул остатки пирожного на стол, потом пошёл к ряду умывальников у стены. Злость внутри била фонтаном. Эта дура предложила жениться на ней. Об этом мечтали многие девушки, ведь каждой хочется окунуться в мир богатства и роскоши. Дмитрий знал, что Ание этого не хотелось. Она сказала так, будучи уверенной: он на ней не женится никогда.
— Можешь трахать в своём институте всё, что движется. Я понимаю, дело молодое, гормоны бушуют. Но запомни, женишься ты только на девушке из нашего круга. Какую-то деревенскую клушу из глубинки даже в дом приводить не смей. Вот тебе ключи от однокомнатной квартиры. Развлекайся, сынок, но помни, презервативы — это самое главное в жизни мужчины, — сказал отец ещё в сентябре.
Дмитрий был с ним солидарен, он и сам не женился бы, даже на такой, как Ания, чистой девушке. Позабавиться можно, но не более чем. Впрочем, недостатка в поклонницах не было, каждая его подружка думала, что лучше предыдущей и именно она сумеет затащить его под венец.
Кое-как отсидев на последних парах, Рузой направился в отчий дом на своей машине. Припарковав автомобиль во дворе, он взглянул на большой двухэтажный особняк.
— Блудный сын появился. Привет, мой хороший, — на крыльцо вышла мама, расцеловав в обе щёки.
— Здравствуй, ма. Отец дома?
— Дома, только что приехал. Он в столовой. Сейчас прикажу, тебе еду подадут.
— С удовольствием поем, — улыбнулся сын, снимая в прихожей куртку.
Любовь Ивановне Рузой было всего тридцать восемь лет. Она выросла в богатой семье и вышла замуж за отца в девятнадцать. Её не волновало, что Андрей был на пятнадцать лет старше. Любовь такая штука, что никуда не деться. Впрочем, Андрей уже в то время имел завод, который сумел прибрать к рукам в девяностые. С Авторитетом Андреем Рузой, по прозвищу Руза, связываться особо не хотели. За плечами этого молодого мужика был криминальный опыт и милицейская крыша в виде родного брата. Поэтому рейдерский захват проглотили, глядя как расправляются с недовольными. В то время творился полный беспредел, и Димка знал, что отец поучаствовал в этом не мало.
— Здравствуй, пап. Привет, Ирка, — парень поздоровался с отцом и сестрой-школьницей.
— Явился не запылился. Алименты мне на блюдечке не принёс? — буркнул отец, пережёвывая кусок ветчины.
— Крошка сын к отцу пришёл. И спросила кроха. Что такое хорошо? Что такое плохо? Знаю я всё, пап, не переживай.
— Допоясничаешься ты у меня когда-нибудь. Кстати, я не намерен больше тебя из обезьянника выуживать. Ещё раз всякой дряни наешься и поедешь по этапу. Гуляй, сын, катайся на тачке, трахай баб во все дыры, ходи по клубам. Но границы переходить не надо, я не пощажу, ты меня знаешь, — строго сказал отец.
— Вот зачем ты при ребёнке такое, — возмутилась вошедшая мать.
— Ребёнку шестнадцать лет. Небось сама шпилится вовсю, — как ни в чем не бывало заявил Андрей.
Любовь села рядом с мужем, а Дмитрий плюхнулся на против. Служанка с услужливой улыбкой поставила перед ним тарелку с супом и второе. Дмитрий начал есть, разглядывая родителей. Мама выглядела на тридцать лет и была очень красива. Русые волосы, голубые глаза, стройная фигурка. Любовь никогда ничего тяжелее вилки в своих руках не держала. Получила высшее образование для галочки и ни разу палец о палец не ударила даже дома. На работу ходить не надо, в доме слуги. Поэтому можно спокойно торчать в СПА-салонах и омолаживаться. А в перерывах между этим, ходить с подругами на шоппинг. Отец, напротив, много работал, за внешностью следил по необходимости и выглядел на свои пятьдесят три года. Чёрные, как смоль, волосы кое-где проредила седина, а на брутальном лице прорезались мелкие морщины.
— Пап, я обещаю, никакой полиции больше. Ты мне денег подкинешь. Мы с одногруппниками собрались на вечеринку в клуб. Новый год, хочется сделать широкий жест и угостить всех.
— Подкину. Но смотри мне: никакой дури, — отец показал кулак.
Дмитрий улыбнулся, кивая. На самом деле, отец был строгий только на словах и ни разу их с сестрой не ударил. А вот заявление об этапе насторожило. Разумеется, отец не посадит его в тюрьму, но попросить брата подержать племянничка в камере с маргиналами и уродами вполне может. «Ладно, нарываться мы не будем, но стоит кое-что купить для дела. Катька уже отрапортовала, Недотрожка идёт с ними. Жди меня, девочка, на этом празднике жизни ты станешь моим десертом».
6
Город уже давно расцвёл праздничными огнями, администрация в этом году не поскупилась на иллюминацию. Новогодний праздник приближался как торнадо, потому что дни бежали быстро. Работы было много, одна дама наняла его для бракоразводного процесса, пытаясь оттяпать у мужа часть имущества, которым тот не хотел делиться. Ещё и дело Илларионова висело дамокловым мечом. Марк приходил домой только спать, и поэтому не замечал, как бегут дни. На самом деле, праздничных выходных хотелось всё больше, а работать всё меньше. За три недели он ещё пару раз сходил в клуб с целью подцепить доступную девушку, но напиваться уже не стал. Сегодня было тридцатое число, а тридцать первое, по счастью, выпало на субботу. Марк глянул на перекидной календарь в своём кабинете. Здесь у каждого была такая подставка для ручек с перекидным календарём. На странице с цифрой тридцать нарисовали Санта Клауса, показывающего указательный палец, а надпись снизу гласила «А ты купил подарки?» Марк поморщился, он не любил, когда везде рисуют Санту, справедливо полагая, что живёт не в Америке. Да и вообще, деда Мороза и Снегурочку ещё никто не отменял.
А подарок Марк, на самом деле, купил. Это была золотая цепочка с кулоном-сердечком. На сердце мастер нанёс гравировку: «От Марка с любовью». Куда теперь деть этот подарок, он не знал. Часто видел в фильмах, как разозлённый парень бросает колечко в урну, в реку и прочие места. Марк посмеивался над этим бредом. Какой дурак в здравом уме золото выкинет? Уж лучше в ломбард отнести. Вдруг в голове мелькнула мысль, что если в новогоднюю ночь он переспит с девушкой, то подарит ей на счастье. Где-то в груди заныло, требуя своего наслаждения, но Марк осадил это чувство. Он ещё всё успеет, но завтра.
Современные хирурги сейчас творили чудеса и искусно вписали клитор и нервные окончания в самом низу ствола члена, поэтому он мог получать полноценную долю оргазма. «Хорош, о чём ты думаешь? Сейчас эта фифа и её муженёк со своим адвокатом припрутся», — мысленно одёрнул себя Марк.