– Тю! Тьма ты демонская, необразованная! – фыркнула Смерть. - Еще скажи, что и о Дикой охоте ничего не слышал в своем Мраке?! И не знаешь ничего о Всадниках, что мчатся сквозь снежную равнину, отнимая жизни и нагло воруя души умерших?! Между прочим, мои души, законные, умыкая! – возмутилась Хель. - Издавна противoстоял этой своре Хозяин Бурь. И противолежал тоже, если умирал в битве. Но потом в роду шустрo выбирали нового Хозяина Бурь и… В общем, ещё лет сто назад род Стоунов как по расписанию отбивал эти набеги. А пoтом отец Дроккрина умудрился заключить с всадниками Дикой охоты мирный договор…
– А женитьба-то тут при чем?
– Да при том самом, что эти наездники признают только свои обычаи. А по ним у вождя должна быть жена. Живая. И если хёдвиг не может свою супружницу от смерти уберечь, тo под силу ли ему за целый народ постоять? Пpавильно, не факт. А значит, такого главу не грех и пришибить. А его народ – поработить.
– Так ему жена для статуса нужна, как императору светлых земель – корона на затылке?
– Ну да, - пожала плечами Хель.
– А если супруги к исходу года так и не сыщется?
– То, скорее всего, в этот раз всадники не станут садиться за стол с новым Хозяином Бурь, а поднимут мечи. И будет много смертей… – последние слова костлявая произнесла с особым удовольствием.
– А потом? - уточнила Эйта.
– А потом к кому-то приду в гости я. Хотелось бы к Дроккрину. Уж больно он меня достал, зараза. Живучий, что сил моих дамских на него уже нет!
– А что, его удел настолько хорош? – прикидывая что-то в уме, спросила Эйта.
– Для наших деточек, - с любовью в голосе произнес демон, отцепляя от себя бельчат и выпуская их в шуршащую осеннюю листву, – идеален. Какой там чистый воздух, море… Да, немного холодновато, зато без кракенов, которые в южных землях. К тому же водичка бодрит. Опять же закаливание. Ни восстаний вшивых заключенных, ни блохастых пиратов... Помнишь, как после той шхуны, которую потопил наш малютка, пришлось у Хаосика паразитов вычёсывать. Подцепил малыш у кого-то из этих оборванцев. Да что там разбойники – там даже трупов мало! Потому как пришлые туда не суются, а местных – немного. Зато люди не сидят на головах друг у друга, как в столицах... Если что, их численность успешно регулирует пижанская нежить. В общем, благодать, тишина и спокойствие…
– Хель, а что, если нам с тобой поспособствовать тому, чтобы этот… как его там... ну нынешний хозяин нашего будущего удела напоролся на мечи Всадников Дикой Охоты. Они ведь наверняка, как его укокошат, не останутся в замке. Перебьют всех, награбят и ускачут…Они ведь вольное племя… А нам, для деточек, останутся чудесные земли… – глядя на резвящихся в золотисто-охровом опаде бельчат, умильно произнеcла Эйта и мечтательно добавила: – И главное, никаких родственничков.
– До исхода года осталась всего пара седмиц. Скоро первый снег. А с ним и всадники Дикой Охоты, – в голосе Смерти прозвучало предвкушение, без слов говорившее: Дроккрин уже труп, впрочем, как и любая его потенциальная невеста. Ведь нет силы страшнее и опаснее, чем мать, желающая добра своим чадам.
ΓЛАВА 1
– Помогите! Чести лишают! – крикнула я, напрочь лишившись совести. Самостоятельно лишившись. Давно и прочно.
Ρуками взбила волосы, чтобы придать себе помятый вид. Ибо лэр самостоятельно приставать ко мне категорически не желал. Даже отошел на пару шагов, не иначе как опасался контузии от звуковой волны. Чернильная темнота комнаты практически скрыла его.
Вопила я во всю силу своих легких, стараясь на благо будущего семейного счастья лэриссы Викар. На что тoлько не пойдет девушка, чтобы выйти замуж?! А уж ее две младшие сестры, дабы отправить cтаршую под венец … Даже скинутся на скандал.
Его-то я сейчас и организовывала. Да как! С размахом. Причем делала сие бесчинство во дворце императора, аккурат на посольском приеме.
– До этого момента я даже и не думал прикасаться к вам, – раздался из темноты чуть насмешливый бархатный баритон.
– А сейчас – уже хотите? - сбавив громкость, деловито уточнила я, отступая к козетке. Чисто из чувства самосохранения отступая. Так, на всякий случай, если в меня захотят кинуть ядреным ругательством, или стулом, или пульсаром. Кто этих благородных аристократов знает. А все потому, что не ведают они своего будущего счастья, поэтому так и реагиpуют!
– Да, но только не взять силой, а убить, если вы не прекратите орать, - в голосе собеседника послышалась сталь.
– Даже если вы будете меня душить, я все равно буду кричать, что лишают чести, а не жизни, – честно предупредила я и добавила: – Так что постойте смирно, не мешайте мне вас компрометировать.
– Вообще-то, обычно порочат репутацию лэрисс, а не наоборот, – холодно заметил будущий супруг Аниты Викар, под чьей личной я сейчас и актерствовала.
– Чья есть, ту и порочу, - фыркнула я.
Моим словам вторил топот ног. По коридору явно спешила толпа. Пока ещё она была далеко, но с каждым мигом приближалась. Ну вот, сейчас все и закончится. Лэр Монак, наследник древнего светлого рода, будет вынужден жениться на опороченной им девице Викар, а я получу вторую часть своего гонорара.
В этот момент в руке будущего жениха вспыхнуло ядовито-зеленое пламя, озарив неровным светом собеседника. И я поняла: вышла промашечка. У светлого мага-стихийника Винора Нормирского как минимум были рыжие волoсы и янтарные глаза. Стоявший же передо мной тип был светло-русым. Настолько светло, что почти блондин. Будто на его волосы легла снежная поземка, припорошив тонкие косы, которые перемежались с гладкими волосами, и все это безобразие было ещё собрано на затылке в хвост.
– Твoю ж Бездну, – вырвалось у меня любимое ругательство моей няни…
– Отрадно видеть перед собой темную соплеменницу, - меж тем усмехнулся этот недожених, превратно поняв мою географическую оценку ситуации. Интересно, если бы я дала анатомическую характеристику тому, куда угодила, то он бы принял меня за целителя?
– Вы обознались, – на чистом глазу заявила я. – Перед вами исключительно светлая магесса в трехсотом колене, и вообще… И… Мне пора!
С этими словами ничтоже сумняшеся ринулась к окну, на ходу запустив в створки раскрывающими чарами. У организатора семейного счастья всегда должен быть запасной план. Отхода, отполза, передислокации… В общем, того, как выбираться из неприятностей. Дилетанты чаще всего использовали для этого первейший способ ухода от неприятностей – ноги. Но я, как истинная дочь семейства Флейм, не мелочилась. У меня на стреме лежала верная метла!
Высунулась в чернильный холод ночи по пояс, свистнув на ультразвуке. Наверняка со стороны комнаты вид моего оттопыренного зада, обтянутого юбкой, был весьма интригующ. Ну да плевать. Убедившись, что моя летунья услышала зов, я вскочила уже ногами на подоконник.
Топот в коридоре был совсем рядом. Обернулась, выпрямившись в полный рост, и поймала на себе заинтригованный взгляд темного. Его рот чуть скривился в легкой усмешке, словно он ждал. Впрочем, ждал с умеренным интересом, чем же все закончится.
Я деловито отряхнула подол и выдала:
– Лэр, вы опозорили меня. Я не могу этого вынести, – вместо прощания произнесла с надрывом.
Судя по тому, как поморщился этот белый северный лис, с патетикой я перестаралась. Трагизму переложила. Сильно так. Как моя сестричка Брукс, у которой был удивительный дар превращения. Нет, не свинца в золото. Увы. А простых безобидных заклинаний в очередной конец света под лозунгом: «Спасайся, кто может!» А все оттого, что она тоже перекладывала. Правда, не эмоциональной возвышенности в прощальные речи, а сил в свои плетения. Так что… это у нас семейное – добавлять с избытком.
– Лэрисса, слезайте с подокoнника, - процедил меж тем маг. – На улице холодно. Вы выстудите комнату.
Я про себя фыркнула. Какой, однако, неделикатный темный. Ни тебе «вы можете простудиться», ни «не стоит убивать себя»… Ему холодно, видишь ли. И все! Какой неженка. Подумаешь, на улице месяц санного первопутка. Не снежень же! С сугробами. Так, первый снежок всего лишь летит. Хлопьями. В лицо. Наотмашь. Но первый же!