Даниэль встал и замер, почтительно вытянувшись. Капитан махнул рукой — отставить церемонии — и стремительно вышел в коридор.
— Ваша каюта находится на третьем ярусе второго уровня. Третий ярус у нас жилой, нижние чины, как правило размещаются на первом уровне, но в связи с известными обстоятельствами вам выделена каюта среди высшего комсостава. Надеюсь, что это временная мера. Столовые блоки есть на каждом уровне, приносить еду в жилые отсеки запрещено.
Даниэль слушал пояснения и старался запомнить, просить повторить или переспрашивать значило расписаться в собственной глупости, а ему предстояло еще выдерживать постоянное сравнение со своей копией. Как знать, что за человека отыгрывал лже-Нейт и как себя вел среди сослуживцев. Даниэль понимал, что легко не будет, особенно если его двойник был душой компании — сам он обычно долго держал дистанцию и не выходил за границы прохладного вежливого общения.
В рубке его познакомили с сослуживцами, особого восторга те не выказали и отнеслись настороженно. Даниэль загрустил — при таком раскладе ожидать скорых вахт не стоило, а сидеть целыми днями в каюте, не имея возможности занять себя каким-либо делом, да хоть бы и просмотром новостей, было очень паршивой перспективой.
Капитан Синдри указал на лейтенанта за огромным монитором:
— Лейтенант Корте-Реал, маршрут-навигатор первой степени, ваш сменщик. Вместе с лейтенантом Паршаном с нетерпением ждут, когда вы сможете приступить к обязанностям.
— Да, сэр, — лейтенант Корте-Реал встал, скосил глаза на Даниэля и продолжил: — Конечно, пока наш крейсер стоит на приколе, это не очень сложно, но при перемещении двенадцатичасовая вахта неприемлема.
— Я готов, — пробормотал Даниэль. — Как только получу допуск…
Он оглянулся на капитана, тот стоял с поджатыми губами и напоминал директрису приюта, когда ей докладывали, что кто-то из подопечных опять провинился. «Я очень, очень вами недовольна», — Даниэль как наяву услышал ее голос.
— Если ваше здоровье позволяет приступить к службе, то не вижу препятствий. Лейтенант Корте-Реал введет вас в курс дела.
— Есть, сэр! Надеюсь, что с основами взаимодействия с искусственным интеллектом лейтенант Нейт знаком?
— Так точно, знаком. Как и с математическим моделированием нестабильных излучений и влиянием гравитационных возмущений при гиперпрыжках на точность расчета маршрута.
— Отрадно слышать, — осклабился лейтенант Корте-Реал. — Буду рад ввести в курс дела и познакомить с нашим искином.
Даниэль повеселел: если в ближайшее время крейсер никуда и не отправится, но безделье на рабочем месте гораздо более приятно, нежели в унылой каюте. Всегда можно найти себе занятие, пусть даже это будет просмотр последних корректирующих кодов. Он был готов остаться сразу, но капитан напомнил про инструктаж, и на мостик Даниэль попал через неполные пять часов, когда лейтенант Корте-Реал уже успел смениться.
Лейтенант Паршан был недружелюбен, но впрямую нарушить приказ не посмел. Даниэль решил, что как-нибудь разберется сам — система выглядела привычной и знакомой до последней точки.
— Ваша смена завтра в девять. Не опаздывайте, — сказал лейтенант и отвернулся, притворившись сильно занятым.
Даниэль кивнул, едва скрывая улыбку — бегущая зеленая кривая была всего лишь радиационным фоном за бортом, хотя и выглядела солидно. Он попрощался и вышел. Никто из присутствующих не ответил, все пятеро сделали вид, что не услышали.
К нему относились настороженно и спустя неделю. Никто не стремился к сближению, и максимум, на который Даниэль мог рассчитывать — сухое приветствие на пожелание доброго утра и скупое «пока» в ответ на прощание после смены. Он не жаловался. Даже понимал всех этих людей, которых выворачивали едва ли не наизнанку. К тому же за ним постоянно таскался охранник — то ли ему забыли снять задачу, то ли были другие причины, о которых начальство не спешило докладывать, и это тоже не добавляло лейтенанту Нейту популярности.
Даниэля допросили один раз. Он честно рассказал, что решил прогуляться по городу, посмотреть на новое для себя место. Ходил по людным центральным улицам и не помнит, как на него напали. Очнулся в подворотне. Добрался до космопорта и нанялся стюардом, потому что идти в военную комендатуру было стыдно, не хотелось пятна на репутации, начинать карьеру таким образом — значит записать себя в неудачники.
— Появление в военной комендатуре было бы логичным шагом, который предпринял бы любой другой человек. Ожидаемым. С одной стороны, возможно, было бы предотвращено внедрение вашего двойника, а с другой, — госпожа майор имперской безопасности помолчала, — возможно, этот взбрык спас вам жизнь, лейтенант Нейт. И позволил разоблачить шпиона. Я отражу это в отчете. Не думаю, что вы пострадаете, в ваших действиях нет состава преступления.
Даниэль был несказанно рад и надеялся, что эпизод в номере так и останется неизвестным. Он так и не решил, был ли адмирал тем клиентом или это случайное сходство. За прошедшее время его лицо в памяти потускнело еще сильнее, да и освещение что на улице, что в номере оставляло желать лучшего. Даниэль склонялся к последнему: поверить в посещение веселого квартала адмиралом имперского флота на планете, пользующейся не слишком хорошей репутацией, было сложно. К тому же штабной крейсер не совершал вылетов уже больше месяца — доступ к данным по перемещениям у Даниэля имелся.
Он постепенно втягивался в рутину службы. Изучал особенности корабля, просматривал предыдущие маршруты и отчеты о перемещениях — ему не мешали, но и помогать не спешили. Косые взгляды он ощущал постоянно и нервничал, понимая, что ничего изменить не может. Отчуждению способствовал и охранник, который так и таскался за ним. Вернее, охранники — они менялись… Даниэль научился различать их по шагам и одного называл зайцем за упругую легкую походку, другого, с тяжелой поступью — медведем, третий был «никто» — он двигался совершенно бесшумно, а когда появлялся четвертый, то определялся легко — по сопению, потому и стал «сопливчиком». Наверное, это было глупо, но помогало немного отвлечься и скрасить унылое существование.
От постоянного напряжения у Даниэля началась аллергия, по крайней мере, в медблоке именно так и решили. Он послушно пил таблетки, но противный зуд стихал ненадолго, донимая в самые неподходящие моменты — например, когда на мостик заходил адмирал. Даниэль понимал, что это нервное и что успокоительное возымело бы больший эффект, но корабельный врач был непреклонен: аллергия!
Он убеждал себя, что вот-вот все прекратится. Комиссия закончит работу, во всем разберется, и можно будет вздохнуть свободнее. Долгожданный миг настал, но охрану никто убирать не торопился. Даниэль уже не понимал, кого от кого охраняют и, главное, зачем. Ко всему прочему, после отбытия следователей к ним зачастил адмирал. Его визиты нервировали уже всех, кто был в этот момент на дежурстве. Капитан Синдри сжимал губы особенно плотно и молчал, кидая гневные взгляды на Даниэля. Чего добивался адмирал и зачем почти каждый день являлся на мостик, проводя в молчании и неподвижности не меньше часа, оставалось загадкой. Кожа у Даниэля в это время чесалась особенно сильно, а основание шеи он просто хотел разодрать ногтями… Но приходилось сидеть ровно, делая вид, что с головой погружен в расчеты и карты. Ему казалось, что взгляд адмирала прожигает насквозь, но это была всего лишь нечистая совесть — Даниэль никогда не лукавил перед самим собой. Да и остальные не преминули бы обсудить столь странный интерес, но они точно так же терялись в догадках.
В пятницу врач, качая головой, обколол покрасневшее плечо лекарством, оно онемело, и стало гораздо легче.
— Если и это не поможет, то придется делать полное сканирование организма, — брюзгливо сказал он.
Даниэль кивнул. С его точки зрения это сканирование нужно было сделать давно — армейская страховка позволяла и более серьезные обследования, но медики слыли прижимистыми ребятами. Наверное, получали процент от экономии средств, другого объяснения Даниэль найти не мог.