Тогда Юджин и сам не знал, почему согласился на её просьбу стать содержанцем, ведь после той студентки ему не раз делали подобные предложения люди обоих полов и практически всех возрастов. Хотя зачастую эти предложения были сексуального характера, на некоторые можно было согласиться. А он пошел навстречу шатенке, став жить у неё дома в качестве домашней зверушки. Эта дамочка оказалась богачкой, вращающейся в высших кругах общества. Она покупала Юджину всё, что бы он ни захотел, и за три неполных недели проживания с женщиной он успел покорить практически всех её гостей. Ещё бы, длинные черные волосы, чаще всего просто распущенные или затянутые в хвост, и пронзительные глаза делали своё дело. К тому же немалую роль в этом сыграли характер и стиль парня: даже на приёмы он одевал какие-нибудь свободные футболки или же расстёгнутые рубашки с галстуком и вольные, закатанные до колен «дырявые» джинсы. Но больше всего взгляд приковывал серебряный ошейник с поводком, подаренный женщиной в начале их знакомства. Парня он совершенно не смущал, а вот гостей, казалось, наоборот. Конечно, женщина требовала и сексуальных услуг, однако это, скорее, было приятной частью их сделки. Но вскоре Юджину просто надоела вся эта светская жизнь. Он терпеть не мог шумные, ярко освещённые места, предпочитая тихие тёмные переулки, а жизнь женщины, как и она сама, была именно яркой и шумной. Та, конечно, пыталась удержать парня, но он оставался непреклонен - уж лучше он вернётся на улицы, чем будет игрушкой для богачей. Скрепя сердце, шатенка согласилась с условиями Юджина, но вручила тому деньги, сказав, что если будут проблемы, то он может обращаться к ней. Тогда парень, лишь беззаботно улыбнувшись, помахал ей напоследок рукой.
А сейчас он сидит и думает, кто от кого быстрей избавится - он от Шейна или Шейн от него. Хотя кто знает. Исключая тот день, мужчина не просил сексуального контакта, а Джин, играя в игру, которую сам же и затеял, не позволял себя даже поцеловать. У них каждый день начинался с того, что утром Шейн отключал будильник, собирался на работу и уходил. Джин же валялся в постели где-то до двенадцати, потом доставал из холодильника неизменно присутствующие там хлопья, заливал их молоком и “завтракал”.
Дальше, до прихода мужчины в шесть часов вечера, смотрел телевизор или читал книги в гостиной. Судя по всему, полицейский очень любил читать, так как книгами популярных классиков и обычной фантастики были полностью заполнены два шкафа, три книжных полки, две тумбочки и компьютерный стол. После приходил сам Шейн, они ужинали, болтали о пустяках и ложились спать, укрываясь одним на двоих тонким одеялом. А утром всё начиналось по-новой.
Юджин с каким-то облегчением подумал, что Шейн, слава Богу, считает его совершеннолетним. Иначе было бы крику, ведь брюнету всего-навсего семнадцать и он по всем законам был ещё ребёнком, за которого несут ответственность его родители. А так как последних не имелось, то эта участь отводилась ближайшим родственникам или опекунам. От этой мысли на губах парня появилась циничная усмешка.
Ближайшие родственники… да уж, таких и врагу не пожелаешь… родственнички, блин…
Он поднялся и привычно размял мышцы в лёгкой зарядке. Потом посмотрел в сторону балкона и лениво зевнул: кажется, наступал ещё один скучный, ничем не примечательный день.
*
Сегодня Шейн пришел необычно поздно. Они отловили малолетку – шестёрку какой-то банды, и разбирательство с ним, плюс допрос и вызов родителей вылилось в то, что утомлённые сотрудники выползли из здания полиции только в половину десятого. А Шейн уже и так работал седьмой день подряд - у его коллеги была свадьба, вот он и попросил отработать за него. И выходя из отдела, шатен только и думал, что о мягком пушистом чуде, сейчас уже наверняка спящем у него дома. Так что, заходя в квартиру, он быстро разулся, направляясь в спальню. Котёнок действительно спал. Шейн улыбнулся: Юджин как-то перевернулся так, что его ноги оказались на подушке, а сам он развалился во всю ширину кровати, смяв под собой простынь и покрывало.
«Неугомонный» — с лёгкой усмешкой подумал мужчина, закрывая шторы и переодеваясь. Служебную форму заменили тонкие бежевые штаны из хлопка, в которых он обычно ходил дома. Кинув последний взгляд на спящего, Шейн вышел из комнаты.
На этот раз его целью была кухня. Шатен только включил свет и, закрывая шторы, открыл холодильник, как увидел, что рядом с его стулом, на столе, уже стояла тарелка с непонятной субстанцией, поверх которой лежал листок бумаги, вероятнее всего являющийся запиской. Мужчина закрыл холодильник и с интересом подошел к столу, гадая, что мог приготовить ему «котёнок». Этим «что-то» оказалось уже холодное молоко с хлопьями, а записка гласила: «Хватит кормить меня этими пресными хлопьями. Хочу мяса! Или хотя бы рыбы. А свой «полезный утренний завтрак» можешь есть сам». Прочитав ещё дважды и ещё раз взглянув на стол, Шейн не выдержал и рассмеялся. Всё-таки этот «котёнок» внёс много чего нового и радостного в его жизнь.
Шатен съел содержимое тарелки, а потом снова пошел в спальню. Аккуратно подняв сонного Джина, он закинул его себе на плечо, а после застелил постель как положено, придерживая парня одной рукой, чтоб тот не грохнулся раньше времени. Закончив, мужчина опустил его на кровать и Юджин протёр глаза:
— Сколько времени? – спросил он.
— Почти десять, – ответил тот, ложась рядом.
Брюнет приподнялся на локтях:
— Ого, много же времени я проспал… пойду, что ли, прогуляюсь…
Он только хотел подняться, как Шейн обнял его за талию, притягивая к себе.
— Не хочу, чтобы ты уходил, – ответил он на вопросительный взгляд.
Но парень только раздраженно вырвался и вскочил:
— Я могу идти, когда хочу и куда хочу. Ты не можешь мне приказывать.
Брюнет поправил рубашку, которую дал ему Шейн, и в которой он ходил до сих пор, и открыл шкаф. Потом достал свою одежду. Тем временем сонливость Шейна как рукой сняло. Он напряженно наблюдал, как брюнет одевается, а когда тот собрался уходить, вдруг поднялся и обнял того со спины.
— Но ты ведь вернёшься? Я хотел бы, чтобы ты остался со мной навсегда.
— Не знаю,– честно ответил тот, – я делаю то, что первым приходит в голову, и иду на поводу у своих желаний. Захочу – вернусь, захочу – уйду… кто знает…
И с этим он легко вывернулся из мягких объятий, выходя из комнаты. А Шейн так и остался стоять там, провожая своего гостя грустной улыбкой.
*
Юджин шел по улице, пытаясь выбросить из головы все мысли, но в памяти настойчиво всплывал образ одного шатена. Кто он для Юджина, и кто Шейн для него? И были ли слова мужчины о том, чтобы остаться с ним навсегда – правдой? Вот с такими мыслями он и зашел в бар.
Там, как всегда, были почти все знакомые парню люди. Сев на свободный стул, он подождал, пока бармен обратит на него внимание.
— О, Юдж, давненько тебя здесь не было, – радостно обратился к нему тот. – Тебе, как обычно, за счёт заведения? – насмешливая улыбка.
— Угу – задумчиво кивнул Джин.
— А платить чем будешь? Натурой? – всё та же насмешка.
— Угу, – снова задумчиво.
Его ответ поверг бармена, да и всех сидящих рядом, в глубокий ступор. Первым пришел в себя сам бармен. Хитро улыбнувшись, он «выплыл» из-за стойки и чмокнул в ушко задумчивого парня.
— Эй, ты что творишь, Джош?! – возмутился тот, тут же отстраняясь и прикрывая рукой «пострадавшее» ухо.
— Ну, ты сам сказал, что будешь платить натурой, – невинно ответил тот, вызывая смешки у завсегдатаев этого заведения.
— Я пошутил, – пробурчал брюнет, на всякий случай отодвигаясь подальше.
— Я тоже, только вот некоторые шуток не понимают, – ответил тот, и снова встал за стойку, принявшись делать мохито – любимый напиток Джина.
Джошуа, или просто Джош – как его называли остальные, был барменом, а заодно и хозяином этого заведения. Все… ну или большинство его клиентов знали о предпочтениях мужчины, что нисколько не портило ему репутацию. А всё из-за того, что у этого человека выходили просто потрясающие напитки, как алкогольные, так и нет. Он был мастером своего дела, гением. Да и его образ был не слишком традиционным: длинные, почти серые волосы, постоянно заплетённые в косичку, повязка на одном глазу, две сережки на брови другого и ещё куча серёжек в обоих ушах. Джин как-то взялся их пересчитать, и вышло четырнадцать штук только на одном. Этот образ дополнялся одеждой в стиле Аль-Капонэ: коричневая шляпа, такие же штаны, галстук и жакет поверх белой, закатанной до локтей рубашки. И туфли в таком же стиле. Что и сказать, ОЧЕНЬ неординарная личность, при этом обладающая своеобразным чувством юмора и огромным неугасимым желанием довести всех до ручки… ну или хотя бы до белочки.