Без постоянных подколок и тычков, жить стало легче. Те, что участвовали в драке, вообще старались обходить троицу новоявленных друзей стороной. Но Владлена огорчило то, что ни мама, ни девушка не смогли приехать на присягу. Он, конечно, не один был такой, но всё же к большинству кто-то приехал. Мама написала в письме, что простудилась, а подругу банально не пустили родители. Владлен только не знал насколько всё плохо.
Ирина лежала на кровати, и её буквально скручивало от кашля. Зашедшая проведать соседка, Ольга Дронова, качала головой, сидя рядом.
— С воспалением легких не шутят. Легла бы в больницу, Ир.
— Завтра обещали положить. Только у них всё равно сейчас в больнице необходимый минимум лекарств. Мне какие-то дорогие антибиотики прописали, а денег нет. Опять зарплату задержали, — прохрипела Ирина.
— Ваучеры свои продай. Я знаю, где их покупают, — авторитетно заявила Ольга.
— Кхм, я их Владлену хотела подарить, когда из армии придёт.
— Ну да, завещанием ему оставить, — невесело хмыкнула Ольга, — Давай их сюда. Продам и куплю таблетки. Не переживай, всё до копейки верну.
Ирина тяжело поднялась с кровати. И достала из ящичка, стоящего в шкафу, ценные бумаги.
— Вот тебе два ваучера. Больше нет. Эх, хотела сыну. Да что теперь-то, — закашлялась Ирина.
Ира и Ольга познакомились ещё тогда, когда Садовская только приехала к бабушке. Они подружились, сойдясь на общем интересе, беременности. Единственное отличие было в том, что Ольга была на два года старше и уже замужем. Со временем дружба стала только крепче. Поэтому Ирина доверяла подруге безоговорочно.
Через пару часов на столе лежало лекарство и остаток денег. Ира посмотрела на купюры и произнесла:
— Дома, поди, есть нечего. Возьми тысячу. Отдашь, как сможешь.
— Спасибо, Ириша. Игорь вчера последние деньги на водку выпросил. Сидит, горе заливает. А так он у меня не пьёт, ты же знаешь, — с грустью ответила Ольга.
— Что случилось?
— Да, как у большинства. Сократили на работе. Ещё и расчётные не дали. Потерпите, денег нет. У кого денег нет, у этого жирного директора завода? Сытая бандитская рожа! Тьфу, новый русский! А мы получается старые русские и уже не люди! — Ольга рубанула рукой по воздуху.
— А у тебя как?
— Да что как? Заставляют пахать в три вола за одну зарплату. Начальник говорит: «Кому не нравится, я не держу, скатертью дорога».
Ольга помогла подруге и приготовила обед. Затем они попили чаю, и она ушла домой. Ирина снова легла на кровать, включив телевизор. Опять шли новости, которые радости не прибавляли.
========== Глава 4 ==========
Илья Николаевич зашёл домой, понурив голову. Он кинул кожаный портфель прямо на пол. В прихожую выбежала жена и недовольно буркнула:
— Чего ты портфель прямо на пол кинул? Тут грязно, я полы не успела помыть.
— Грязно?! А мне плевать! — Илья пнул портфель ботинком, и тот пролетел несколько метров по коридору, — Не нужен мне теперь этот портфель!
— Ты чего кричишь? Что случилось-то?
— Что случилось?! Случилось, что я никому больше не нужен! Не нужны стране химики! Сократили меня, а проект вообще заморозили! — кричал мужчина.
— Ты же профессор, как они могли? — удивилась Арина.
— Да не нужен я теперь никому со своей учёной степенью. Всё, не перспективный человек, балласт на собственной родине! Сейчас в почёте новые русские и бандиты! Хотя и те, и другие одним миром мазаны!
Илья снял ботинки и курточку, а потом прошёл на кухню. Открыв холодильник, он налил полстакана водки, а выпив, тут же закашлялся с непривычки.
— А я говорила, что нужно в Америку уезжать. Тебя же звали два года назад. Но ты же упёрся: я патриот родины. А родина взяла и о тебя ноги вытерла! — гневно произнесла жена.
Илья сел на венский стул у стола и закрыл уши руками.
— Всё, не бухти. Без тебя тошно, — процедил сквозь зубы.
— Тошно ему теперь. Вон, Николаенко, вместо тебя рванул, теперь как сыр в масле катается, — всплеснула руками Арина, принимаясь разогревать ужин.
Семья Нефёдовых жила более чем зажиточно. В своё время профессорская зарплата позволяла. Да и денег было накоплено много. Нефёдовы мечтали устроить дочери свадьбу и подарить кооперативную квартиру. Хотя при желании молодые могли поселиться и у них. В отличие от Садовских, Нефёдовы имели просторную трёхкомнатную квартиру ленинградской планировки. Одна кухня была пятнадцать метров, не говоря уже о комнатах. Но Арина Ивановна заявила, что не желает жить в одной квартире с зятем. Теперь цены взлетели вверх, да и многое строительство заморозили. Арина с неудовольствием подумала, что придётся селить молодых у себя.
— Что за шум, а драки нет, — на кухню впорхнула улыбающаяся Ксения.
— О, а этой всё смешно. Отца на работе сократили. Как теперь жить будем? Последние сбережения съедим, а дальше что?
— Я работать пойду. Как-нибудь перебьёмся, — Ксения плюхнулась на стул.
— Ещё чего! Я тебе брошу институт, только посмей! — строго сказал отец.
— Так я же могу после учёбы на подработку устроиться. Вон Женя Кудрин в баре официантом пашет. Подрабатывает после учёбы.
— Моя дочь перед этими ублюдками в малиновых пиджаках жопой крутить не будет! — грохнул по столу кулаком отец.
— Отец прав. Я на работе дополнительную ставку попрошу, — поддержала мать.
— И будешь в своей больнице безвылазно торчать? Завтра начну работу искать. На биржу труда встану, — покачал головой Илья.
Арина поставила перед дочерью и мужем по тарелке борща, а потом села за стол сама.
— А мясо где? — спросил супруг, ковыряясь ложкой в тарелке.
— Экономить надо. Мясо теперь только по выходным, — пробурчала Арина.
— Дожился. Ученый химик Нефёдов скоро одну траву кушать будет, — с грустью сказал Илья.
После ужина родители ушли в гостиную, смотреть телевизор, а Ксения заперлась в своей спальне. Нужно написать письмо Владлену.
***
Вечером дневальный зашёл в казарму с пачкой писем.
— Пляшите, почта приехала! — весело воскликнул он.
Все сразу потянулись к нему. Каждому солдату необходимо было узнать вести с родины. Это как глоток родного воздуха, для кого Ростовского, для кого Костромского, или какого другого. Писем ждали с нетерпением всегда, с глупой надеждой, что у родных всё хорошо, или с опасением, что ещё хуже, чем было.
— Садовский! — фамилию Владлена выкрикнули последним.
Владлен ухватился за письмо, словно за спасательный жилет и стал быстро читать.
«Привет, мой любимый. Прости, но хороших новостей на этот раз нет. Отца выперли с работы. Ты удивишься, но он запил. Второй день подряд пьёт. Не может простить государству, что стал ненужным. А я два дня не решалась написать тебе. Хочу устроиться на работу, но родители против. Типа мне нужно институт закончить. А холодильник пополнять не нужно. Деньги же имеют свойство заканчиваться. А ещё я вчера была у твоей мамы в больнице. Она легла на какое-то обследование. Говорит, что с ней всё хорошо. Просто плановый осмотр после пневмонии. Я, конечно, в этом не разбираюсь….»
Дальше шло описание того, как и кто живёт из одноклассников. Владлену это было малоинтересно. Он думал только о маме. «Почему она не написала мне о каком-то там обследовании. Как всегда скрыла, чтобы не волновать. Как было в прошлый раз: написала, что больна гриппом, а Ксюха проболталась, что у неё воспаление лёгких. Ах, мама, что я маленький что ли?» — подумал парень.
До вечерней поверки оставалось время, и он принялся строчить ответ.
«Привет, любимая. Ты не представляешь, как я соскучился. Это просто жесть, сидеть тут, и не видеть тебя. Ребята звали в увольнение, а я в части остался. Без тебя, даже праздно шататься по городу не хочется. А вообще-то нас троих не щадят. Чаще других ставят в наряд. Видимо, чтобы заранее неповадно было. Только мы не собираемся бузить. Рыжий увалень свалил на дембель. Хоть он и не доставал никого после той драки, но без него даже дышать легче стало. Ты там узнай, пожалуйста, что с мамой. А-то она от меня всё время что-то скрывает. Ну, всё, скоро построение. Люблю тебя бесконечно. Приеду и зацелую всю с ног до головы. А ещё, сразу в загс потащу. Так что готовься. Всегда твой. Владлен».