И ей было любопытно узнать, ответил ли наконец Джеймс на ее сообщение. То, что она послала два дня назад. Она вовсе не приглашала его на свидание, просто хотела узнать, не захочет ли он как-нибудь сходить в кино с ней и Лизой.
Всё это, естественно, было идеей подруги.
По словам Лизы, Джеймс только что расстался со своей девушкой, с которой встречался две недели. Причины разрыва неясны, хотя до Лизы доходили слухи, что девушка изменила ему с квотербеком университетской команды.
Видимо, Джеймс, когда его спросили, сказал, что, по его мнению, Вэл «выглядит довольно круто». Но в то время как Лиза казалась взволнованной этим, Вэл не могла заставить себя думать о комплименте (если это действительно так — более вероятно, что Джеймс просто не смог придумать, что еще сказать) как об особенно вдохновляющем, и уж точно не считала его завуалированным признанием в любви. Хотя похоже Лиза интерпретировала эти слова именно так, но Вэл была почти уверена, что слышала, как Джеймс в таких же выражениях говорил о своем учителе математики.
А его учитель математики — мужчина.
И все же ей казалось, что это лучше, чем если бы он просто сказал: «Вэл, кто это?» В данном случае это звучала как: «а, та девушка с трека?»
Занятия бегом действительно помогли Вэл найти себя. Девушки в команде были такими милыми и заботливыми; ей оказалось трудно оставаться в своей скорлупе, когда они вытаскивали ее в кафе после тренировок. Плюс, бег заставлял ее чувствовать себя увереннее. Он заставлял ее чувствовать себя сильной. Ей нравилось это чувство, когда она приближалась к своему пределу, но все же умудрялась продолжать. Это был так головокружительно.
Она открыла свою страницу на Фейсбуке, с удовольствием увидев несколько уведомлений. Одно — от Рейчел и Линдси, которые прислали приглашение на сбор средств для новой спортивной формы. Вэл выбрала «принять участие» и прокрутила ожидающее сообщение; оно было не от Джеймса (хотя он находился в сети — я вижу тебя, придурок), а от кого-то, кого она не знала. Имя выглядело фальшивым.
На аватарке размещена отталкивающая фотография мужчины в викторианском одеянии, стоящего лицом к камере. На нем был цилиндр. Она скорчила гримасу. Еще один из тех чудаков-косплееров? С тех пор как она совершила ошибку, присоединившись к этой дурацкой группе «девушки-геймеры» в Фейсбуке, она получала всевозможные сообщения от парней — некоторые из них были достаточно взрослыми, чтобы годиться ей в отцы. Интересно, чего хочет этот псих?
«Валериэн… я видел тебя на стадионе, какой дикой ты можешь быть, пылающей, как огненная стрела, когда мчишься к финишу. Я заинтригован… настолько, что хочу увидеть больше. Знать больше. Узнать тебя. Скажи мне, почему ты бежишь? Чтобы догнать? Или сбежать? Я бы многое отдал, чтобы узнать».
— О, боже милостивый! — Это сообщение от сумасшедшего — и он знал, кто она, чем занимается, где тренируется. Это гораздо хуже, чем если бы он был совершенно незнакомым человеком.
— Ты готова, дорогая?
Вэл подпрыгнула, одарив мать виноватой улыбкой.
— Да, — Она закрыла ноутбук. Скорее всего, это просто розыгрыш. Кто-то пытается меня развести.
Я надеюсь.
***
— И, девочки, обязательно позвоните мне, когда закончите, — попросила мать Вэл.
— Да, мам.
— Да, миссис Кимбл.
— Выходите потом на уличную парковку. Я заеду за вами прямо сюда, где и высадила.
— Да, мам.
Миссис Кимбл с минуту смотрела на них обеих.
— Ну и отлично. Повеселитесь, девочки.
— Твоя мама чересчур опекает, — заметила Лиза, когда они подошли к «Петвиллу».
— Вовсе нет! Она просто беспокоится.
— Достаточно обеспокоена, чтобы свести с ума.
— В моем возрасте она была немного безумной.
— И она боится, что ты слетишь с катушек? Да ты практически святая.
— Нет! Я тоже могу быть безумной!
— Ага, когда представляю «Валериэн Кимбл», я думаю: «вот девушка, с которой я не хочу связываться» — или думала бы так, если бы у меня имелся хронический страх перед чертовски хорошими людьми.
Вэл ударила ее по руке.
— Знаешь, что? Если бы это был фильм ужасов, ты бы точно оказалась убийцей, — сказала Лиза, потирая руку, — Ты слишком хороша, чтобы быть правдой.
— Хорошо, что это не фильм ужасов — или все-таки фильм? — Вэл одарила ее недобрым взглядом.
— Очень мило. Меня почти пробрало. Что это за запах?
Вэл фыркнула. В «Петвилле» пахло именно так, как она и ожидала — пылью, какашками животных и кошачьим кормом. Но Лиза сморщила нос, как только ее скетчерсы коснулись грязных плиток.
— Если подумать, — проговорила Лиза, — я действительно чувствую, что меня пробирает дрожь. Сейчас вернусь. Может быть, — она бросила недоверчивый взгляд на ряд кошачьих туалетов неподалеку. — Я собираюсь купить себе кофе, пока не потеряла аппетит.
— Лиза…
— Найди щенка, с которым можно поиграть. Может быть, он будет бояться тебя.
Вэл показала ей язык, но Лиза уже отвернулась.
Хотя найти щенка — хорошая идея. Интересно, есть ли они у них?
Вэл сначала подошла к аквариумам. Там водились вездесущие пучеглазые золотые рыбки, иногда по двадцать штук в аквариуме. На против плавали несколько сиамских бойцовых рыб с плавниками, похожими на волочащиеся узорчатые рукава кимоно. Для тех, кому необходимо почисть аквариум продавали водных улиток. Вэл постучала по одному из аквариумов. Рыба плавала в воде, никак не реагируя, и выглядела так, словно ей не помешало бы немного оживиться.
Неожиданно рыбка ударилась тельцем о стекло, и Вэл вздрогнув, ойкнула.
Откуда-то сзади донесся тихий смех. Вэл обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как один из сотрудников смотрит в сторону, как будто он только что не насмехался над ней. Она прищурилась.
— Что смешного?
— Не зря их называют бойцовскими рыбками, — сказал он, улыбнувшись и ушел.
Придурок.
Вэл покинула отдел аквариумных рыбок — потому что ей так хотелось — и вскоре оказалась в отделе игрушек для домашних животных. Глядя на них, она всегда чувствовала легкое головокружение. Ей нравилось представлять в какие из них, играла бы сама с собой, будь она животным. Вэл подозревала, что это делает ее ненормальной, но нельзя отрицать, что в душе она была пушистой охотницей за мышами. Она заставила колокольчик зазвенеть; он был наполнен кошачьей мятой.
Видя, как Лиза играет со своей кошкой, Герцогиней, Вэл всегда завидовала. Она любила кошек. Ей нравилось, что они как люди, что у каждой есть своя индивидуальность, свои симпатии и антипатии. Герцогиня высоко держала хвост, изогнутый, как вопросительный знак, когда ей было любопытно; когда что-то вызывало ее презрение, ее насмешки выглядели такими же острыми, как у чирлидерши, задирающей нос.
Собаки тоже были такими. Глядя на собаку на поводке, можно было определить, хорошая она или злая. У милых были нежные морды и добрые глаза, их языки свисали изо рта в глупой, жаждущей угодить улыбке. Злые, с прищуренными глазами и оскаленными зубами, просто выглядели, ну, злыми.
С людьми все сложнее, и именно это отличало их от других живых существ. Иногда добрые могут выглядеть злыми, а иногда злые могут выглядеть милыми. А порой и вовсе невозможно определить. «По крайней мере, с животными ты знаешь, что ожидать», — подумала Вэл, хмурясь и скрещивая руки на груди, когда выходила из прохода.
В задней части магазина стояла пластиковая игровая конструкция, окруженная стеклом. Внутри лежала дюжина котят, окрашенных в рыжий и черный цвета, как у тигров. Трое из них схватились между собой, катаясь кучей хвостов, лап и ушей. Их пронзительное мяуканье заставило сердце Вэл мгновенно растаять.
Она опустилась на колени, чтобы прочесть табличку сбоку от загона. Котята Тойгер: относительно новая помесь, названная так из-за их отличительных черт морды и тела, которые делают их похожими на игрушечных тигров. Тойгеры энергичны, любопытны, дружелюбны и, несмотря на свою свирепую внешность, довольно ручные — совсем не похожи на своих диких собратьев!