- А я почему-то думал, что наши главные принципы - это демократия и права человека.
- Все не так просто, - повторил полковник.
Наступило молчание. Мигала огнями карта.
- Так что же вы все-таки от меня хотите? - не выдержал Ивин.
Вместо ответа Синицын бросил на стол блестящую пластинку голограммы:
- Радикал-оптимистическую партию возглавляет некто товарищ Мьор. Ваш старый знакомый.
На мгновение Ивину стало по-настоящему страшно. Он взял пластинку и долго, бесконечно долго всматривался в нее и одновременно - в собственное прошлое.
- Да, - тихо сказал сыщик. - Он ничуть не изменился.
- Странно, правда? - оживился полковник. - А ведь сколько лет прошло!
- Немало...
- Я разыскал в архиве ваш отчет по тому делу. Честно говоря, мне он показался неполным. Возможно, теперь вы могли бы предоставить нам недостающую информацию?
- Во-первых, - медленно произнес Лев Ивин, изо всех сил стараясь держать себя в руках, - я никогда не состоял на службе у вашей организации. То, что вы называете отчетом, было написано мной по личной просьбе полковника Дятлова, одного из ваших предшественников и моего старого друга. Не думал, что на этом основании меня зачислят в осведомители.
Во-вторых, я был тогда всего лишь пешкой в большой игре, подробности которой мне не известны до сих пор. Меня просто использовали любители загребать жар чужими руками.
- Извините, - круглое лицо Синицына выражало искреннее сожаление. - Не знал, что вы к этому так относитесь... В таком случае не смею вас больше задерживать. Придется послать на Фонтау кого-нибудь другого. Хотя лучшей кандидатуры, чем вы, все равно не найти. Конечно, это наши проблемы...
- Постойте, - вскочил с кресла сыщик. - Давайте разберемся. Вы хотели послать меня туда? Чтобы я в одиночку расправился со всеми злодеями и навел конституционный порядок?
- Вовсе нет, - возмутился Синицын. - Речь шла только о представительстве.
- И кого я должен был представлять? Службу Безопасности? Землю? Содружество?
- Все прогрессивное человечество, - серьезно сказал полковник.
- Так и будет написано в сопроводительных документах?
- Никаких документов! Вы летите исключительно как частное лицо к частному лицу.
- Да, это очень удобно с точки зрения межзвездной политики. Если что - вы не при чем. Понятно. Вы также полагаете, что Мьор примет меня с распростертыми объятиями, по старой дружбе выложит все свои планы и секреты, а потом я стану уговаривать его отдать власть законному правительству и президенту, он заплачет у меня на плече и согласится.
Лицо полковника стало каменным.
- Я готов еще раз извиниться перед вами. Должно быть, у нас сложилось неверное представление о легендарном Льве Ивине. Мне очень жаль.
- Да погодите вы жалеть! Лучшей кандидатуры вам действительно не найти... Ладно, я согласен.
2.
Юноша угрюмо брел по дороге через деревню, а позади в безопасном отдалении плелась стайка жестоких мальчишек:
- Ведьмин сын! Чертов сын! Хонст, Хонст, покажи хвост!
Он старался не обращать внимания, тем более что и хвоста-то никакого не было. Он такой же как все, ничем не хуже. На него даже девушки заглядываются. Но не больше: водиться с сыном ведьмы запрещено. Даже дразнят его на расстоянии. Уйти бы куда-нибудь, где никто его не знает...
Из ближайшей избы вышла женщина в крестьянском платье.
- А ну, брысь, пострелята! Совсем человека затравили.
Мальчишки замолчали, но не ушли, рассредоточившись вдоль забора с независимым видом, готовые вновь начать преследование в любой момент.
Хонст тоже остановился и посмотрел на свою заступницу. Женщина быстро отвела глаза и проговорила нарочито грубо:
- А ты что бродишь здесь, душа неприкаянная? Мать помирает, а он шляется невесть где.