Попытка выжить в этом озлобленном и несправедливом мире. За что, Господи, ты так меня наказываешь?
- М-мм, - простонала и перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку, так тошно на душе. Выть хочется от бессилия.
Я все делаю неправильно.
- Михалыч, гад, опять нажрался с утра пораньше! – услышала из коридора вопли престарелой соседки. – Сейчас участкового вызову!
- Отвали, карга старая, - проворчал тот самый Михалыч, вызывая на себя еще больший гнев бабы Нади.
Одно и то же. Изо дня в день. Вот они, прелести коммуналки. Хорошо хоть дед оставил мне здесь комнату, иначе стала бы я бомжом. В полном смысле этого слова.
А так, четыре комнаты всего. Да и нас тоже четверо. Терпимо, хотя все равно хочется выть…
- Господи, баб Надя, не надоело вопить тебе? – засмеялась Любаша, гремя кастрюлями на кухне. Уже по звуку я научилась различать своих соседей. Каждый, как говорится, со своими тараканами.
И снова, в очередной раз, захотелось завыть. Громко. Протяжно. Как будто это спасёт мое плачевное состояние.
Хочется сбежать. Чем дальше, тем лучше. Только вот единственного близкого человека бросить не могу. И от этой мысли накрывает волной негатива еще сильнее. Еще немного, и нервы точно сдадут. Я не выдержу!
Эх, Витя, Витя, что же ты наделал?
- Ирка, ты дома? – баба Надя забарабанила мне в дверь. – Отзовись, зараза!
- Дома! – крикнула, чтобы в покое меня оставили. – Сплю!
- Любка, дома наша свиристелка! – продолжала горланить старушенция. – А ты переживала.
Ну, хоть кто-то за меня переживает, и то радует. Но все равно накрывает меня – я всегда хандрю после посещения брата. Два раза в месяц.
На протяжении полугода я смотрю, как единственный близкий человек превращается в овощ. И от безысходности сердце разрывается на части.
Витя, ну нафига ты сел за руль своего спортбайка в тот злополучный день? Неужели дурацкий спор и глупые понты, что ты круче всех, для тебя дороже жизни? И не только твоей. Я просила, рыдала, хватала за руку, но брат не послушал. Упрямый, несдержанный и слишком уж принципиальный. Особенно, когда это касается данного слова.
Скользкая трасса, мотоцикл занесло, и вот итог. Плачевный. Страшный. Дорогущая операция, инвалидное кресло, реабилитационный центр и никаких оптимистичных прогнозов на будущее. Помимо сломанного позвоночника, еще и сильный удар головой. Мозг повреждён. Тут медицина вообще бессильна.
В общем, полный писец. Если не сказать похлеще.
Марк тоже постарался добить меня вчера. Знал же, гад, что я целый день с братом провожу, только все равно периодически доставал.
- Как все прошло? – спросил этот упырь по телефону.
- Как и просил, - я соврала, затаив дыхание. Иначе мне точно крышка. Марк не простит моей лжи. Не тронет, конечно же, но за ниточки начнет еще сильнее дергать.
Как же он меня бесит! Кто бы только знал! Но от Марка зависело будущее моего брата, пришлось на поклон идти. Больше некому помочь – ни тогда, ни тем более сейчас. Я могла потерять брата, и готова была хоть черту, хоть дьяволу душу продать.
Лишь бы спасти Виктора!
Я очень надеялась, что Давид не появится на гонках. Ну, или Марка на трассе сделает – тут я точно бессильна. Плечиками бы пожала, в глубине души злорадствуя.
А может, случится землетрясение? Или цунами. Или еще какая стихийная хрень, которая избавит меня от гнева Марка.
Господи, помоги мне!
Но чуда не произошло, как бы я не просила Боженьку заступиться.
«Ты попала, тварь!» - смс от Марка прилетело в десять вечера. Да уж, лаконично. Чувствую, завтра нарисуется. Прямо с утра пораньше.
Правда, через двадцать минут еще одно послание прилетело:
«Живи пока!»
Я выдохнула с облегчением. Интересно, что там у них с Давидом произошло-то? Что царь сменил гнев на милость. Не иначе, как очередную пакость придумал, и от этого сегодня тошнило еще сильнее.
Единственная светлая мысль – Давид. Его образ так и сидел в голове. Стыдно перед ним. Очень. Радует, что мы больше не встретимся.
Хотя, чему тут радоваться-то – наоборот, хреново на душе становится. Я сбежала, соврала о своей прописке и номере телефона, практически подставила его, а он…
Думаю, уже забыл, как меня зовут – такие, как я, ему и даром не сдались. Но все равно душу греет наша совместная ночь с Давидом. И я совсем не жалею, что переспала с ним. Хоть один настоящий мужчина побывал в моей непутевой жизни.
- Ирка, вставай! – баба Надя снова забарабанила мне в дверь. – Выходи, а то мы волнуемся.
Достали! Еще и эти в покое оставить не могут.
Пришлось подниматься, переодеваться, выходить пред ясны очи старушенции с Любашей, а после и душ принимать. Полегчало. Хоть немного печальные мысли отпустили. А после и окончательно прошли – трудотерапия лечит любые душевные раны. Дел-то у меня в принципе никаких нет, а руки так и чешутся чем-то заняться.
Вечером пошел дождь, а я сидела на подоконнике, пила горячий чай и смотрела, как крупные капли стекают по стеклу. На улице ни души, да кто ж в такую погоду-то нос из дома высунет?
Машина подъехала, припарковалась на свободном месте, потухли фары, а я закрыла глаза, прислоняясь лбом к холодному стеклу.
Интересно, сколько я так просидела, полностью отключившись от реальности?
- Ирка, к тебе пришли! – громогласный бас (хотя в музыке я не сильна, тут могу и ошибиться) бабы Нади заставил все-таки вернуться в реальность.
Спрыгнула с подоконника, поставила чашку на стол и направилась к двери.
- Ой! – чуть ли не подпрыгнула на месте от неожиданности. Заодно и дар речи потеряла.
Давид. Собственной персоной. Стоит на пороге и прожигает взглядом.
- Ну, здравствуй, Малышкина Ирина Павловна, - ухмыльнулся, делая шаг вперед.
А я на автомате назад.
Как кошка с мышкой мы смотрелись со стороны. Он, как хищник, вперед, а я, как запуганная маленькая жертва, назад. Пока спиной не уперлась в стену – дальше отступать некуда.
- Привет! – я попыталась улыбнуться, только вот по обеим сторонам от моей головы оказались мужские ладони. В плен меня взяли. Еще и глаза прожигали насквозь – тут не только дар речи пропадет. Можно и заикой остаться на всю оставшуюся жизнь.
- А теперь рассказывай! – тон сменился, и теперь уже шутить со мной никто не собирался. – Нахрена я тебе понадобился! Ну!?
Глава 13
- Не понимаю, о чем ты… - начала, но договорить не успела, так как грозный рык прямо в лицо заставил подпрыгнуть на месте:
- Не ври мне!
- Давид, - я попыталась все же спокойно говорить, хотя голос дрожал. Да и внутри все замерло от пронизывающего насквозь взгляда мужских глаз. – Я действительно не понимаю, о чем ты, - выдохнула, хотя рановато, по всей видимости.
Глаза мужчины наливались кровью – с каждой новой секундой все сильнее. Как будто разорвать меня хочет, только вот пока не пойму, обвиняет в чем? Я ж, наоборот, вроде как от Марка его спасла, но вряд ли он поверит.
Я краем уха ловила разговоры парней о непростых отношениях Марка а и Давида. Они не просто соперники – самые настоящие враги. Хотя и ведут себя на людях довольно цивилизованно, чтобы не показывать истинных чувств. Марк скрывает свою ненависть за улыбкой. Но достаточно лишь маленького шанса, небольшого промаха со стороны Давида, и мой бывший друг его разорвет.
По крайней мере, приложит максимум усилий, чтобы уничтожить Давида, и от этого сердце льдом покрывалось.
А если действительно исполнит свои угрозы? Или попытается убить Давида? От Марка и его отморозков можно ожидать чего угодно. Включая убийство.
И как об этом поведать сейчас Давиду? Который все так же пытается прожечь взглядом и не желает выпускать меня из ловушки.
- Давай еще раз, - процедил мужчина сквозь зубы. – Я повторю свой вопрос. Зачем, - пауза, - ты, - еще одна пауза, - появилась, - он снова запинается, не отводя взгляда. – В моем мотеле.