— Так, — сообразил он вдруг. — А вторая койка где?
— Зачем она тебе? — спросил Джек.
— А где же ты будешь…
— Вон там, — и Джек указал на две скобы, зачем-то вделанные в стену под вентиляционным отверстием на уровне пояса. — Для фиксации киборга на время взлёта и посадки вполне достаточно. А спать буду…
— Нет уж! На полу ты спать не будешь!
— Ты сам хочешь?
Женька насупился, понимая, чем ему это грозит, опять ломотой в спине, и всё-таки ответил:
— Да!
— Как скажешь, Жень, — и киборг пожал плечами. По его виду и не скажешь, что он был удивлён или растроган решением Женьки. Ну, захотелось ему, подумаешь. Так кто Джек такой, чтобы его отговаривать. Ничего, на один спальник ляжет, другим прикроется, будет и тепло, и мягко.
— На обратную дорогу возьмём двухместную каюту, — сказал Женька, запихивая рюкзаки в шкаф.
— Хорошо.
— А где ты… А как ты летал со своим прошлым… Ну, с Янисом?
— Я тоже заказывал одноместную каюту, — ответил Джек. — Янис оставался в ней, а меня отправлял в складское помещение. Там есть полки для киборгов. Отдельные. Мне приказывали уходить на время полёта в частичную гибернацию. Чтобы не тратить ресурсы.
— Какие ресурсы? — спросил Женька, хмурясь всё больше от каждого нового слова Джека.
— Кислород. И питательные вещества. Иногда перелёты длились дольше недели. И кормить киборгов выходило затратно. Чтобы не тратить попусту энергию, проще частично отключить лишние функции.
Рассказав всё это, Джек уставился на Женьку выжидающе. Кажется, его так и подмывало спросить «Жень, мне спуститься в гибернационное помещение?», чтобы, разумеется, получить отказ.
— Кормят тут когда? — буркнул Женька.
— Через час после взлёта, — ответил Джек, вызвав информационный файл и сверившись с ним.
— Хорошо. Тогда и поедим, — если честно, одной кружки кофе на завтрак Женьке было неописуемо мало.
— Вылет только через сорок минут. И кормят только стандартными пайками.
— Ничего не поделаешь.
— Жень, а у меня печенье с собой, — чуть не заискивающим, а, скорее уж, соблазняющим тоном произнёс Джек. — Вчера утром напёк, с запасом. И ещё немного бутербродов. Санёк ведь сказал «будь как дома», вот я и приготовил… Будешь?
Женька хмыкнул, потом усмехнулся и потянулся откинуть стол.
— Доставай свои припасы!
***
Они дожили до взлёта благодаря бутербродам, пережили сам взлёт, — и напрасно Джек волновался, что зря Женька поел: у него оказался крепкий желудок, прекрасно переживший и внезапную болтанку, и резко скакнувшее и тут же выправившееся притяжение, и короткий завис в невесомости.
— Хреновые у них гравикомпенсаторы, — только и пробурчал Женька, вцепившись для верности в страховочные ремни руками.
— Или пилот новичок, — поддержал разговор Джек. Вот уж кого не беспокоили ни перепады в давлении, ни беспорядок с гравитацией.
Женька даже мимолётно ему позавидовал: пока он безвылазно сидел на своём Эдеме, Джек наверняка столько всего успел повидать, попутешествовать. Но ничего. Теперь у них совместное путешествие, почти что приключение! Хорошо же!
Когда информационное табло над входной дверью зажглось зелёным, Женька отправился на смотровую палубу, двумя уровнями выше, где был размещён гигантский, во всю стену коридора, голопроектор. Нужно было обязательно посмотреть на Эдем из космоса. Не сказать, что вид был впечатляющим: шарик округлой формы зеленовато-жёлтых оттенков, наполовину скрытый белыми завихрениями облаков. К нему и от него в черноте космоса, щедро расцвеченной всплесками звёзд, двигались искорки и звёздочки поменьше — корабли, снабжённые внешней габаритной подсветкой.
Не до конца впечатлившись увиденным, Женька всё равно патриотично выдохнул: «Красота…». И неважно, что вид Эдема был не впечатляющ, это его родина, разве она может быть некрасивой? На Джека он не смотрел, хотя ему и казалось, что киборг как раз с него глаз не сводит. Уж он-то, наверное, нагляделся подобных планет в космосе, ему такое вряд ли будет интересно. А, может, и интересно. Если во время полёта он лежал в камере для гибернации в атмосфере с пониженным содержанием кислорода.
Помрачнев, Женька скомандовал, что они идут на поиски еды, а после — по магазинам. До гиперпрыжка оставалось ещё два часа, и за это время нужно было развеяться и развеять из головы всякие неприятные мысли.
Впрочем, ощущение, что он бежит, прячется, время от времени Женьку навещало. И мысли, что он всё равно больше ничего не может сделать для леса, и напоминания, что это не он ушёл, а его уволили, то и дело портили ему настроение.
Они прошлись по магазинам — в основном Женька смотрел на цены, завышенные раза в четыре, и удивлялся. Удивился и дорогущему «деликатесу с Эдема», обычным консервированным опятам в жестяной банке. Что ж тут деликатесного, когда те опята осенью почти по каждой берёзе скачут — лезь и лови-собирай, сколько в мешок тех опят влезет. Дурят народ, как только могут эти пройдошистые продавцы. И, недобро глянув в сторону мохнатого авшура, стоящего за прилавком, Женька отправился дальше, предоставив другим пассажирам выбирать, на что тратить их деньги. И ведь некоторые, по виду явно инопланетчики, — тратились!
У них с Джеком ещё осталось время, чтобы посмотреть информационный ролик о правилах поведения на корабле, когда Джек тронул Женьку за рукав, напоминая, что к моменту запуска гиперпространственного прыжка им требуется вернуться обратно в каюту.
***
В общем и целом перелёт проходил спокойно. Лишь одно напрягло Женьку. Когда вечером Джек внезапно поднялся с табурета и начал раздеваться.
— Ты это… чего?.. — опешив, спросил Женька. Он лежал на кровати — с условием, что когда наступит ночь, они поменяются, и он, Женька, будет ночевать на полу, — лежал и читал загруженный на планшет подробный обзор об отдыхе на Охаре, попутно делая отметки о том, куда хочет сходить, — скорее уж, сплавать, — и что посмотреть. Обратный билет до Эдема легко купить в любой момент, а потому незапланированный отдых можно растянуть и подольше, если захочется. Не на неделю, а на десять дней, к примеру. Или на пару недель, если удастся найти попутку и заглянуть в те подводные пещеры, расположенные вблизи экватора. Женька не был таким уж фанатиком-спелеологом, но в путеводителе было сказано, что в пещерах растёт собственная, уникальная, эндемичная флора, настоящий лес, никогда не знавший солнца, и купол пещеры настолько высок, что в ней даже есть собственные облака…
И тут Джек поднялся, одним быстрым движением стянул с себя футболку и дальше взялся за джинсы.
У Женьки тут же засосало под ложечкой.
С того самого поцелуя Джек никак не выказывал своего намерения продолжать «действовать согласно подпрограмме «дружба», и Женька, разумеется, тоже. Ну, поцеловались, ну перемкнуло обоих чуток, подумаешь. Он выпил и психанул, Джек решил его утешить. Не страшно, бывает. Ну, то есть с Женькой такого раньше никогда не бывало. Но наверняка с кем-то другим когда-то было. И вопить об этом, раздувать из мухи кабана, акцентировать внимание — как негативное, так и положительное, — Женька не собирался. Да, на всякий случай первые пару дней он старался держаться с Джеком отстранённо, но потом понял, что это без надобности. И успокоился.
И вдруг — это. Обнажённый киборг в тесной узкой каюте прямо у него перед глазами. Женька сглотнул и понял, что ладони у него вспотели, а в горле пересохло. Он заставил себя приподняться и сесть.
— В душ пойду, — спокойно ответил Джек. — Скоро уже вечер, и будет доступно только дежурное освещение… Или ты тоже хотел? Пойдёшь?
Что, вместе? — чуть было не ляпнул Женька, продолжая думать чем-то альтернативным, но явно не головой.
Головой он только отрицательно мотнул.
— Ну вот. Тогда я первый! — и Джек лучезарно улыбнулся. Сделал два шага, распахнул дверцу душевой, закрыл её за собой с негромким щелчком, и почти сразу оттуда донёсся острый запах озона.
Женька помотал головой, стараясь вытряхнуть из неё картинки, как Джек, подняв руки и вытянувшись струной, напрягая каждую видимую мышцу своего тренированного тела, подставляет это самое тело под распылители ионных частиц, расположенные в потолке и стенах.