— Куда это мы спешим? — Лева сбросил полотенце, явно предназначенное в лучшем случае для протирки шеи, и обхватил им Хьяльти за пояс. Он притянул его к себе и тихо зашептал: Айда, еще по кружку?
— Я так и знал, что ты под душем нафантазируешь себе Люськины сиськи и будешь приставать.
— А тебе неприятно? — Он с готовностью и обидой почти отступил. — Пошли, я еще кое-что придумал. Каждый раз это «придумал» обходилось Хьяльти боком. Однажды Люсьен их почти застукала, но хитрожопый и фартовый мент лихо транспортировал парня на соседний балкон. Там ему пришлось отсиживаться до ночи. И слушать вечерние супружеские перебранки и ментовского семейства, и бабки с дедом, которые жили при его укрытии. На ночь, Левка типа собрался на работу, а сам рванул вызволять Хьяльти, который уже и нужду потихоньку справлял с балкона: — В кои-то веки старые цветы поливают, — отметила внимательная Людмила. А Шахрай поморщился и отправился на сверхсрочное дежурство.
Он нравился Хьяльти своей безбашенностью и удачливостью. Ведь ни разу их никто не застукал. Вот и сейчас, мент прилаживал ему на тело невесть откуда взявшуюся в его хозяйстве шелковую сорочку — черную с серым дорогим кружевом. — И не поворачивайся, — в общем и таинственности тут никакой не было. Менту жена не давала довольно давно. Появились перепады настроения, выпивка заменяла любовный угар. А потом появился весь такой ладный Хьяльти. Если раздеть и потрогать в темноте — то и вовсе шелковый. Ни волоска на теле, ни костей, выпирающих в ненужных местах. А если нагнуть — вид открывается такой шикарный, что не встанет только у глубоко-потерянного для человечества индивида. Первый раз он трахнул его с ушками Микки-Мауса на голове. Хьяльти прикатил со студенческого капустника и курил под окнами, так и не снимая мышиный атрибут.
— Тома караулишь? — Левка присел рядышком.
— А? Да, Джерри сегодня в хлам и ему нужна песенка Тома на сон грядущий. — Шахрай его проводил по-соседски и остался на пиво. За которым потом сам и бегал. Джерри и правда жил как одинокая мышь в давно забытом холодильнике «Минск». Че-то как-то не разошлись они во тьме малолитражной однушки, кто первый коснулся ненароком, кто из одного горла начал пить, а потом лизаться — история умалчивает. Хьяльти был опрокинут на не заправленную много дней постель и раздет. Только ушки и торчали над испуганными и, готовыми ко всему глазам.
— Мяукни.
— Мыши, блять, не мяукают.
— А че они делают?
— Они молча трахаются по норам.
— Ну молча так молча, но в следующий раз пожалуйста мяукни. А то я побаиваюсь, вдруг прибил.
Следующего раза они оба ждали очень долго. Обхаживали друг дружку издалека. А однажды Хьяльти заорал дурным кошачьим голосом, который разучивал на занятиях, и Левка бросился спасать кота, по всей видимости сверзшегося с балкона — рванул через перила в вечернюю тьму, на ходу крикнув жене: «Я счас».
Так и слюбились помаленьку. Хьяльти, правда, больше кошачьих концертов по ночам не давал. Берег покой соседей.
После второго или третьего захода, сдобренный как рождественкая индюшка, Хьяльти о завтраке на кухне и не помышлял, в отличии от ментяры, который чесал живот и нагло подпихивал парня к очередным подвигам. Но тот упорно не сдавался — перевернулся на живот и нагло заявил, что даже мыться не желает — «не то что жрать». Лёвка повозился, раздумывая не пригрозить ли засранцу табельным, а потом его осенило, что одному ему больше достанется и попёрся на кухню.
Где и застал Бэндита, ласково оглаживающего собственную нахальную морду.
— Оно же не кошерное! Пропоносит ведь гада. — Кот был бесподобно стар и требовал особого ухода, но проскочить мимо забытой сковородки было выше его слабеньких кошачих сил. Он сдался — опять же свершил месть шибко зачастившему в их холодильник гостю.
Примечания:
Шахрай... очень примечательная фамилия для жителей Украины, возможно, ее происхождение связано с некоторой жуликоватостью героя.
Для жителей РФ эта фамилия тоже... в сердце отдается:)
ДААА - яишница будет писаться так
http://www.youtube.com/watch?v=OBwS66EBUcY