Мы двинулись к пещерке. Эльвира достала фонарик и посветила в темный зев. В пещере было сухо и видно, что там никто не жил. Внутри места было не много, но нам и этого хватило. Илья пошел собирать хворост, а мы с дочерью ломать лапник. Вместе выстлали лежанку лапником, из камней выложили очаг и поставили рогатины с перекладиной, чтобы удобно можно было подвесить котелок.
— Эля, думаю, стоит поставить жердины и лапником заложить вход в пещеру, становится прохладно, так будет теплее, — предложила я.
Так мы и сделали. На потолке было небольшое отверстие, туда уходил дымок от костра. Мы приготовили чай. Сил больше ни на что просто не осталось. Легли на лапник и накрылись одеялом. Илью положили между собой, так было теплее.
Наверняка, уснули все мгновенно. Мне казалось, что моя кровь пробивает себе новые капилляры. Тело горело как в лихорадке, иногда я приходила в себя и понимала, что с детьми происходит то же самое. Течение времени уже обходило стороной. Мне снился ветер. Сияющий поток ветра, окутывающий моё тело, проникая в каждую его клетку преображая, перестраивая, совершенствуя.
На вторую ночь, когда жгучая лихорадка всё ещё сковывала мышцы, но ненадолго отпустила сознание, я обнаружила, что дочери нет рядом. В груди сердце сжалось тревожной птицей. На ватных ногах, покачиваясь от пульсаций в голове, я вышла из пещеры и выдохнула с облегчением. Эльвира сидела на огромном валуне, кутаясь в чёрную толстовку, прижимая коленки, обтянутые серыми джинсами к груди. Глаза её казались стеклянными, но в них горел пока недоступный моему пониманию живой огонь. Рядом лежал её раскрытый рюкзак. Она такая неаккуратная, когда занята чем-то.
— Что ты здесь делаешь? хриплым голосом спросила я.
Дочь лениво повернула голову ко мне. Рядом с ней лежало что-то белое. Упаковка аспирина? В руках она держала секундомер. И куда у неё помещается всё это?
— Посмотри, — сказала Эльвира изнеможённым голосом, подняв палец вверх.
Я подняла голову. Прямо над рекой в россыпи звёзд один лунный диск сиреневого цвета набегает на второй гораздо больше — голубой.
— За ночь сиреневый диск проходит два круга, — сообщила Эля. — Голубой один.
Я продолжала, как заворожённая смотреть на небосвод, пытаясь осознать происходящее. Даже боль в мышцах отошла на второй план перед восторгом.
— Этих созвездий я не знаю, — добавила она.
— Почему ты не спишь? — вырвалось у меня.
— Огонь, — прошептала Эля. — Мне постоянно снится огонь. Он проникает в меня. Я… либо я подчиню его, либо он сожжёт меня.
***
Примерно на третьи сутки я очнулась и поняла, что здорова. Дети еще спали, но сон их уже был спокоен. Даже Эльвира не ворочалась и не бормотала.
Я налила воды в котелок и повесила его над костром. Через час я приготовила рожки с колбасой. Сделала чай. К этому времени проснулись дети.
— Мама, мне снился странный сон, будто вокруг вода, но она ласковая, и я точно знаю, что она мой друг, а еще она меня слушалась, — признался Илья, протирая сонные глаза.
— Как интересно, — ответила я сыну, потрепав его по голове.
Эля выглядела выспавшейся. Я вспомнила её слова той ночью.
— А как ты спала, солнышко? — спросила я у дочери.
— Неплохо. Какие-то вспышки. Искры, — сухо проговорила Эльвира, потягиваясь у костра. — Бред какой-то. Это всё от стресса.
— А мне тоже снился сон, — немного наигранно сказала я, чтобы привлечь внимание сына. — Только я то летала, то играла с ветром, а потом во мне вдруг загорелся свет. И у меня было понимание, что этот свет исцеляет.
В ответ сын рассмеялся, уплетая завтрак за обе щеки, я щёлкнула его по носу и перехватила напряжённый взгляд дочери.
— Мама, я не знаю как такое возможно, но сейчас ты выглядишь лет на 20, - тихо сказала Эля и смутилась. — Вот это я понимаю, польза свежего воздуха.
Я немого напряглась, услышав её слова. Честно говоря, я и сама заметила изменения. Утром, когда я умывалась у реки, в глади воды рассматривала своё отражение. Ни один косметолог не мог такое сотворить. У меня на месте были все зубы, даже те, что недавно были удалены моим стоматологом. Даже вместо пломб просто здоровые зубы. Волосы налились цветом, кожа стала упругой. Да и чувствовала я себя так хорошо, как давно уже не было. Мне снилось, что поток воздуха исцелял меня, но… Теперь это казалось не просто сном…
- Дети, вы только не подумайте, что я с ума сошла, но мне кажется, мы не на планете Земля, — тихо сказала я. — Эти растения совсем другие…
Я взяла в руки неизвестный мне фиолетовый цветок.
— Мне тоже так кажется. Две луны в небе, неизвестные мне созвездия, — прошептала Эля. — Это похоже на кротовую нору или… Или мы нанюхались болотного газа.
— Но, если мы в другом мире, то как же папа? — со слезами на глазах проговорил Илья, не обращая внимания на последние слова сестры. — Мы же его больше никогда не увидим?
— Я не знаю солнышко. Но если даже это так, то давайте думать о том, что он жив и здоров, и мы живы и здоровы. Сейчас нельзя раскисать. Нужно понять, куда мы попали и как жить дальше, — сказала я уверенно, но на душе кошки скребли. Я понимала, что вернуться, возможно, мы и не сможем и не могла разжигать эту надежду в душе своих детей. Если, вернуться не получиться, дети могут пасть духом, да и жить одним днем с надеждой вернуться, тоже не правильно. Просто нужно идти дальше и устраивать нашу жизнь.
— Нужно искать дорогу к людям, выйдем к деревне, если будем понимать их речь, то поймем, как быть дальше, — сказала я. Дети согласились.
Собрались мы быстро. Идти решили вниз по течению реки. Люди всегда селятся недалеко от воды. Так вероятность выйти из леса была выше.
Глава 2
Мы шли вниз по течению несколько дней. Заметили, что здесь встречаются незнакомые нам деревья. Они росли в стороне от берега. Стволы были очень толстыми, похожими на секвойю, но листва напоминала длинные синие с прозеленью нити. Эти нити были очень прочными, и нам удалось связать несколько веревок посредством плетения. Я сделала из пары веревок небольшую сеть, и теперь мы могли ловить рыбу. Рыба была крупной с жирным красным мясом. Это очень радовало, мои дети не голодали. Иногда удавалось поймать куропаток, мы их ощипывали, и запекали в углях костра. На восьмой день мы заметили на берегу реки небольшую тропинку, уводящую вглубь леса. Решили, что не стоит идти сразу.
— Думаю, стоит вернуться и по вечерним сумеркам разведать что там, — строго сказала я. — Посидим до вечера в том месте, где был последний привал.
Так мы и поступили. Вернулись к месту последнего привала и спокойно дождались, пока не надвинутся сумерки.
— Эля, будь с Ильей здесь, если я до утра не вернусь, уходите, — предупредила я.
— Мама, почему ты идешь одна? — спросила Эля.
— Эля, ты же залазила на дерево, все осмотрела, только вот домов не увидела, — мягко уточнила я. — А потому, я пойду на разведку.
— Мам, нож возьми, мало ли, — тихо прошептал Илья.
— Конечно сыночек. Только прошу, слушайся сестру, она уже взрослая, — мягко попросила я сына. — А я буду осторожной, — Сложила в карман из аптечки бинт, антисептик и заметила, что там есть снотворное в капсулах. Откуда оно там взялось, я не помнила, но решила взять с собой на всякий случай. Нож я привязала к предплечью и опустила рукав.
В сумерках идти было сложнее, но я старалась ступать очень тихо. Когда-то я читала в книгах, как это делается. Вскоре я вышла к тропке, и ветер донес запах дыма. «Значит, жгут костер, — подумала я. — Либо это охотники, либо нам не очень повезло». Я намазала темной глиной лицо, чтоб не белело в темноте, и осторожно стала продвигаться по тропинке. Мужские голоса я услышала минут через пять. Продвигаясь под прикрытием деревьев и кустов, я начала различать разговор. Пришло понимание, что понимаю их речь.
- Ты кашу варишь, Хорь? — спросил один из мужчин.
Мне их не было видно. Я постаралась подойти ближе и выглянула из-за куста. У костра на корточках сидел бородатый рыжий мужик, одетый в полотняные штаны и рубаху, поверх рубахи был жилет на меху, на ногах были поношенные сапоги. Он помешивал варево в большом котле. В десяти метрах от него на лапнике лежал косматый чернобородый мужик одетый также.