— Можете поцеловать невесту, — негромко договорил священник, но для меня его слова показались громом средь ясного неба. Неужто нельзя было опустить эту часть церемонии? Впрочем, Финист не смутился. Наклонился и слегка коснулся моих приоткрытых от изумления губ — словно бабочка порхнула. А я вспыхнула, как маков цвет, и подумала, что теперь до зала, где торжественный ужин состоится, не дойду. В голове такая сумятица творилась, что я едва в сознании удерживалась.
Вот только идти не пришлось. Финист подхватил меня на руки и понёс, гости и рты открыли от изумления. А жених никакой усталости не выказал, только усмехнулся. За порог церкви вынес, а там опустил на землю и чинно подал руку.
— Окажите мне честь, Лада Митрофановна, — чопорно произнес он, но глаза сияли задорно, как у мальчишки, и я невольно улыбнулась в ответ.
— С удовольствием, — я положила ладонь на его локоть. Так и вошли в обеденный зал, под руку.
Что на ужине было, я запомнила с трудом. Гости пели, плясали, нас тоже заставили. Пришлось изображать, чему пресловутый учитель танцев научил, но Финисту ноги не оттоптала. Похищать меня со свадьбы никто не рискнул, да и жених всё время сидел рядом, хоть не смотрел на меня особо. Всё с батюшкой что-то обсуждал, изредка отпивая вина из нашего общего бокала. Я так волновалась, что кусок в горло не лез, хотя обычно я отсутствием аппетита не страдала. Крылышко куриное съела, глоток вина выпила, как по традиции положено, а на остальное и смотреть не хотелось. Хотя слуги расстарались на славу — стол ломился от разнообразных яств.
Гостям спасибо, что «горько» не кричали. То ли понимали, что не по большой любви свадьбу играли, то ли Финиста жалели. Но вот шумные разговоры стихли, а на нас с лукавством стали поглядывать, и Финист взял мою ладонь, заставляя подняться.
Провожали нас в молчании. Только один особо напившийся дальний родственник крикнул какую-то скабрезную шуточку, за что тут же получил от жены звонкую затрещину. На такой оптимистичной ноте мы и покинули свадебное застолье.
У самой двери гостевых покоев я почувствовала страх. Вот глупость же! Целый день не боялась, да и чего страшиться — по поводу своей внешности я не обольщалась, на нее не то что Финист, престарелый сластолюбец не польстится. Но отчего-то зайти с мужчиной в спальню и остаться с ним наедине было странно и страшно.
Украдкой взглянула на мужа и поймала его задумчивый и изучающий взгляд, сердце разом вниз ухнуло, а в горле пересохло.
«Зря я только глоток вина выпила, надо было всю бутылку опустошить. Тогда мне море по колено было бы…» — мелькнула шальная мысль и тут же пропала, когда Финист наклонился ко мне как тогда, в церкви, перед поцелуем.
— Не зайдем? — от ироничного вопроса, выдохнутого в губы, я вспыхнула и, вырвав руку, сердито распахнула дверь. Я тут дрожу, а ему весело! Но моя злость мужа только больше рассмешила, потому что теперь его фырканье прозвучало весьма четко. Вот ведь! Придумала себе, что меня целовать собрались. Дурочка! Обругала себя и, стараясь не обращать внимания на стоящего позади Финиста, оглядела комнату.
В гостевых покоях я бывала не раз, помогая их обустраивать и убирать, но вот когда приезжал кто, сюда не заходила. Как оказалось, зря. Вот куда пропала книга моя любимая о землях заморских и захватывающих приключениях, с картинками красочными! Батюшка её для гостей оставил, на полке в углу, где у камина стояли два кресла. Тепло и уютно. Только, похоже, мало кто из гостей её читал — я из любопытства книгу открыла, а закладка на том же месте осталась.
— Любишь читать?
От испуга я чуть не уронила книгу. Сама не заметила, как взгляд зацепился за строчки, и история захватила с головой.
— Люблю! — с вызовом посмотрела я на Финиста.
— Тогда, может, и мне почитаешь? — Финист кивнул на кресла. Я подумала и села. Чем мучиться от взаимной неловкости, не лучше ли скоротать ночь за чтением?
Читать книгу, правда, пришлось с самого начала — Финист этой истории не слышал. Но мне всё равно было интересно: и как отважный странник в дальнюю дорогу собирается, и как магии учится, и как принцессу из замка вызволяет…
На битве со змеем крылатым рассмеялся Финист задорно, на меня из-под кудрявой челки глядя, а потом вдруг предложил:
— Давай я тебе почитаю?
А у самого глаза хитрющие… Но я книгу отдала, чинно руки на коленях сложила и слушать приготовилась. Тем более, на самом интересном месте остановились.
Читал Финист выразительно. И рычал в нужный момент, словно сам был чудищем, и даже ангельский голосок принцессы сумел передать. Я разулыбалась невольно — давно мне никто вслух не читал. Только и остались с детства воспоминания о мамином голосе, нежном и звонком …
Глянула в окно — солнце тонкой полосой проскальзывает на востоке. Вот тебе и брачная ночь. Расскажешь кому, не поверят.
Финист перешел к следующей истории, а у меня слипались глаза. Я, конечно, ночью могла подолгу не спать, книжки со свечкой читая, но под утро сон все же одолевал. А тут ещё суматоха со свадьбой. Я прикорнула, облокотившись на спинку кресла, подумала, что на минутку — историю эту я когда-то давно читала и знала, а как Финист до приключений дойдёт, так и открою глаза…
Разбудил меня негромкий стук в дверь. То, что я не на кресле сплю, поняла сразу. Тело не ломило, и постельное белье было белоснежное и мягкое. Простыни так и хрустели свежестью. Я собралась встать, поднялась уже было, да тут же юркнула обратно под взглядом мужа. Спала я в одной тоненькой сорочке, а когда раздевалась и как до кровати добралась, не помнила.
В дверь снова постучали, и на этот настойчивый звук муж отреагировал отчего-то таким сонным: «Одну минуту!», что, не видь я, как он, полностью одетый, деловито дописывает какую-то бумагу, решила бы, что из постели Финист ещё не вылез. Поставив точку и запечатав письмо, муж бросил быстрый взгляд в мою сторону и решительно приблизился.
— Так не пойдет, — сказал он негромко, рассматривая аккуратно лежащие подушки и меня, спрятавшуюся под одеяло. Наклонился и, притянув к себе, поцеловал. От неожиданности я ни вырываться не стала, ни ответить не смогла. Только глазами удивленно хлопала. А Финист ещё и руки в мои волосы запустил, быстро-быстро косу расплетая. Я чуть от стыда за свои кудри не сгорела. У всех девушек волосы как волосы, а у меня воронье гнездо, особенно если с косой засыпаю. Но Финисту, похоже, того и надо было. По крайней мере, хмыкнул он довольно, затем раскидал подушки, одеяло скомкал, и тут же поднялся. А я как зачарованная на кровавое пятно посередине кровати уставилась, а рука непроизвольно к сорочке дернулась. Не могла же я такое забыть! Не настолько же крепко уснула!
Но сказать ничего не успела, потому как в дверь постучали в третий раз, и Финист, рванув на себе ворот рубашки и взлохматив пятерней волосы, отправился открывать. На пороге стояли родители и ближайшие родственники, а вместе с ними священник с парными браслетами.
«Освидетельствование первой крови», — вспомнила я заключительную часть ритуала, и щеки вспыхнули. Было, не было — не важно. Для остальных Финист доказательства более чем явные привел.
Батюшка с мачехой выдохнули, увидев кровавые пятна, Алёнушка кулачки сжала и чуть ли не в слезах выбежала.
«Неужели в Финиста влюбилась?» — закрались нехорошие подозрения.
— Брак подтверждён, — торжественно объявил в это время священник, и Финист, получив из его рук два браслета, опустился передо мной на колени.
Что такое! За два дня второй раз родственников в кровати встречаю неодетой. Какая-то нехорошая традиция намечается.
— Я потом всё объясню, — прошептал, наклонившись ко мне, Финист и, взяв мою руку, надел браслет. Еле застегнул, но тут, как по колдовству, браслет сел по руке. С палец шириной, серебристый, с замысловатой вязью. Такой не спрячешь и, как кольцо, не снимешь. С недавних пор для женатых пар он стал обязательным украшением. Зато измен поубавилось.
— Застегнешь? — протянул мне второй браслет Финист, и я поняла, что сейчас он дал мне выбор. Я могла отказаться и потребовать освидетельствования моей невинности. И подозревала, что девицей я, как была, так и осталась. Ничего не болело, а подружки рассказывали, что после первой ночи всегда неприятно. Но если я расторгну брак с Финистом, что потом? Вряд ли кто действительно на мне жениться захочет, а монастырь был не по душе.