Тут он осекся, глянул на эту Настю, а она стояла хмурая и смотрела на него так пристально, что аж смешно. Ну, прямо как сердитый цыпленок на дворового пса, которому вздумалось подурачиться. Тут я решил в Робин Гуда поиграть, говорю ей на полном серьезе:
— Какая некрасивая ситуация! Я сейчас же пойду с Рафиком поговорю, и мы это дело уладим по-свойски. Девушек обижать нехорошо.
Ого! Уже в глазках ее синеньких что-то вроде признательности мелькнуло, то ли еще будет, цыпленок! Не знаешь ты дядю Володю!
Ладно, перекинулись мы в нардишки пару разов, Рыжий меня сделал сначала, я невнимательно играл, расслабился, а потом задело меня это и еще ухмылки его, я и показал класс. Как обычно, впрочем.
Порешали мы еще кое-какие дела, забрал я папку с документами, бухгалтерше его выдал пошловатый комплимент, она похихикала дежурно. Выхожу из приемной, оглянулся на «цыпленка», чем-то зацепила меня эта девочка. Был бы моложе, занялся бы наверняка, а сейчас лень.
Глазищи у нее большие и невинные, личико опять раскраснелось, я ей подмигнул, а она кивнула и говорит: «До свиданья. Счастливого пути!» Я чуть не присел. Так искренне мне уже давно никто счастья не желал. Вот за просто так совсем незнакомый человек.
Хорошая она девушка — эта Настя, сразу видно. Ей бы еще путевого парня. Че-то представил, как она целует какого-то пацана, прижимается к нему, вся дрожит, а он ее тискает, щупает везде, потеет… Надо заехать в сауну, отдохнуть, сегодня можно, сегодня я один. Хотя и раньше совесть не особо мучала.
Уже хотел завести машину, вспомнил про Рафика. Черт! Надо зайти, раз обещал, я всегда слово держу, кому бы оно не дадено. Рафика нашел в кухне, опять поваренков своих распекал. Меня увидал — закланялся:
— Какой уважаемый человек к нам пришел! Чем Рафик такой день заслужил?
Вот же хитрожопый лис! Но не оттого ли, что он со всеми «вась-вась» у него уже целая сеть кафешек и киосков с выпечкой по городу. Я начал без церемоний, дело того не стоило:
— Мне тут сказали, что сестренка моя тебе задолжала, так я бы за нее расплатиться хотел.
Рафик изменился с лица, прижал к груди маленькие кулачки:
— Ты что говоришь, мой дорогой, какая твоя сестренка? Как такое можно?
— На кассе у тебя сидит, Олей звать. Разве плохо работает? Тогда зачем держишь — чисто уволь и найди другую, из своих, например.
— Оля… Оля… да-да-да, Оленька у нас есть. Так она тебе сродни? Я же не знал, дорогой, что ты… сказала бы сразу, я бы ее тоже уважал.
Надоел мне этот цирк. Говорю прямо:
— Или трудовую отдай или оставь девчонку в покое. Все!
— Конечно, конечно! Зачем Рафику проблемы? Рафик хочет со всеми мирно жить! Слушай, коньяк хочешь? Мне достали хороший, сам не пью, берегу для уважаемых людей. Тебе хочу подарить, не обижай отказом.
Взял я его коньяк ради старого знакомства, попросил еще большой контейнер плова с собой, завтра до обеда проваляюсь дома, надо будет что-то пожрать. Вырулил с пятачка у закусочной и уже проезжая остановку заметил Настюху. Наверно, рабочий день кончился, точно, время уже седьмой час, она собирается домой. Резко затормозил, высунулся из окна:
— Настя, тебе куда надо? Садись, довезу по пути.
Стоит, жмется, курица! Лариска бы сразу прыгнула, а эта стоит… Кутается в серенький плащик, волосики растрепались, носик от вечерней прохлады покраснел.
— Садись, говорю, я твоему начальнику старый товарищ, он про тебя рассказывал. Ну…
Черт! Сдалась же мне эта дуреха, ломается еще, а я время теряю. Хотел уже плюнуть и газануть — нет, подошла, дернула дверцу заднего сидения, пришлось там ей открыть. Ехали молча, я отчего-то доволен был, почти улыбался. Смотрел на нее в зеркало, и пела душа, будто редкую птичку поймал и вот теперь что хочу то и сделаю. А я многое хочу… Но я же не последняя сволочь, и тетя Тоня меня всегда учила девочек не обижать, а ее-то светлую память я марать не стану.
— Живешь-то где?
— Ленинский микрорайон, возле Пригородного рынка на Энергетиков.
— Ух, ты! Это ж моя малая родина, я в тех краях вырос, а дом-то какой?
Когда она номер назвала, меня будто током дернуло. Надо же такому совпадению, наша «хрущевка» стояла напротив, через дорогу. Я в том дворе часто гулял, мы сидели с парнями в брошенной «жиге» без колес, курили, пили, в карты играли, лапали девок. Ностальжи…
Еще я у приятеля на «проводинах» был в том доме, Юрку потом убили во время Чеченской заварушки, кто-то мне говорил. А мать его помню хорошо, добрая женщина. Можно зайти проведать.
— Снимаешь хату?
— Нет… комнату у бабушки.
У меня мысли сразу завертелись, я вообще легкий на подъем, могу все с ходу решить. Я бы запросто этой кукле «однушку» снял, только вот как бы грамотно подкатить, да и стоит ли связываться. Я уже не мальчик бегать по свиданкам, цветочки дарить, а ей надо романтику, по ней же видно. Хотя, говорят, деньги решают все. У Рыжего деньги есть, но она его отшила. Так он, значит, грубо полез, можно же все иначе устроить. Неохота. Старый становлюсь, походу, уже лень заморачиваться, если можно все такое получить легко. Но вот такое ли… Одно это пока и цепляет. Вряд ли надолго. Посмотрим.
В центре у перекрестка «пробка», авария что ли, вон аж две «скорой» стоят. Но я уже никуда не спешил, знал, что все равно сегодня подъеду к своему прежнему жилью и накатят воспоминания. Сентиментальным никогда раньше не был, а сейчас вот пробивает порой. Точно старею. А тут еще такой славный «цыпленок» под боком.
— Рыжий хоть платит хорошо?
Глазами хлопает, не поняла. Пришлось поправить:
— Начальник твой, говорю, нормально платит? Не задерживает деньгу?
— Так я вторую неделю только работаю, еще не получала зарплату.
— А живешь на что?
Молчит, хмурится, вот же чудо — все на мордашке сразу написано — не понравился мой вопрос. Так ей и хочется сказать: «Отвали-ка, дядя! Не твое дело, как я живу», но мы ведь все из себя культурные, это Лариска бы смогла парой фраз подальше послать. Черт! Что я ее все время с женой сравниваю. Дичь какая-то… Где Лариска, где эта овца. Пропасть между ними, как ни рассуди. Ларка моя с пятнадцати лет шастает по кабакам с друзьями, трахаться начала еще в школе, а эта кукла поди даже не знает, как в рот брать.
Че-то я представил, как Настенька делает мне это прямо в машине — в джинсах тесно стало. Глазки ее большие распахнутые представил в этот момент и развезло… И спугнуть же нельзя. А я, кажись, загорелся. Азарт какой-то охотничий проснулся во мне, вот хочу эту куклу и все тут.
И вроде глупо на нее повестись, все платные телки города к моим услугам — на любой фасон, в каждом «мужском клубе» с распростертыми примут, знай лишь отстегивай по тарифу. А уже не интересно со шлюхами, пусть у них и квалификация зашкаливает. Все наперед известно и скучно.
Я вот эту девочку хочу, а это, кажись, не есть хорошо. Я, может, в папики ей гожусь, у меня запросто могла быть доча ее годов, да кого это когда останавливало? Правильно, никого и никогда. И все равно срабатывает какой-то внутренний стоп-кран, чутье звериное подсказывает, что не надо мне ее трогать. А я своему чутью доверять привык, выручало не раз. Значит, придется «хотелку» спрятать. Бля, задумался, сзади уже сигналят, надо двигать… Настя, Настя, до чего же дядю Володю довели твои невинные глазки…
— Не знаю, что вам Анатолий Иванович говорил и зачем это было надо, но у меня все хорошо, а будет еще лучше.
Да кто бы сомневался-то, зайка! Конечно, хорошо. Будешь с утра до вечера сидеть с прайсами в «Перестройке», Рыжий обнаглеет, начнет зажимать на складе, хочешь не хочешь, а придется начальнику дать, ну или не так — встретишь приятного парня, будете сначала ходить за ручку, потом свадьбу скромную или не очень, это уж зависит от кавалера. Потом по съемным хатам будете мыкаться или наскребете на ипотеку, если у твоего мальчика родители не имеют лишних хором. Детишки пойдут… И завертится карусель — ни вздохнуть ни ахнуть. Дядю Володю с его стареньким «Фордом» даже не вспомнишь.