«Их дом, их правила», — как сухо заметил Ревик во время одной из наших сессий планирования.
Поскольку Макао не был одним из городов, чьё водоснабжение стало прямой мишенью, у них имелось более широкое окно, чем у большинства, чтобы заблокировать свою территорию. Это в сочетании с изрядной долей географических привилегий позволило им выжить.
Конечно же, Легион Огня проводил свои собственные зачистки.
Такие вещи уже даже не шокировали меня. Я понимала это — даже соглашалась с этим в принципе — несмотря на бессердечие того, как это часто делалось. Печальный факт заключался в том, что если бы не эти зачистки, возможно, от человеческой расы не осталось бы и следа. Каждый человеческий мегаполис в мире был бы уничтожен С2-77.
Теперь Макао принадлежал одной организованной преступной семье. Для большинства людей здесь Легион Огня мог быть преступным, но они также воспринимались как спасители.
Подобные анклавы начали появляться по всему земному шару в последние шесть месяцев в дополнение к карантинным городам, спроектированным Тенью. Ревик был одним из первых, кто заметил, что большая часть новых анклавов выросла из мест, где организованная преступность уже имела сильное присутствие. Другие места, такие как Рейкьявик, Бутан и Хельсинки, выжили благодаря определённым географическим привилегиям, которые облегчили борьбу с потенциальными носителями болезней.
Некоторые анклавы возникли по другим причинам, в том числе большое и лояльное население видящих, которое помогало поддерживать мир и изолировать заражённых людей. Примерами последних были Лондон и Запретный Город в Пекине.
В любом случае, жёсткое руководство, казалось, было необходимым.
— Ненавижу это, — пробормотал Ревик рядом со мной, крепче сжимая мою руку.
Я послала ему импульс ободрения.
— Я действительно ненавижу это, — сказал он, игнорируя мою попытку успокоить его. — Это херовый план, Элли. И это не сработает. Они идиоты, если поверили, что я реально соглашусь на такое.
Я ничего не ответила.
Я знала, что он ненавидит этот план. Он чрезвычайно красноречиво высказывался об этом факте практически с того момента, как повесил трубку после созвона с руководством Легиона Огня. Проблема заключалась в том, что ни он, ни кто-либо другой не могли придумать ничего лучшего.
Я обещала ему, что соглашусь на любой его план, который сработает лучше или хотя бы не хуже, но в конце концов, отчасти из-за давления времени, а отчасти из-за ограниченных возможностей приблизиться к такому месту, как это, Ревик неохотно согласился.
— Это была не моя идея, — напомнила я ему. — Это они предложили, а не я. Я не знаю, почему ты ведёшь себя так, как будто всё это придумала я, и как будто я каким-то образом хочу этого…
— Ты согласилась с этим, — тихо прорычал он. — Ты приказала мне согласиться.
— Ты не придумал ничего лучше. И Врег тоже. Или ‘Дори. Или Чан. У нас закончилось время. Нам осталось только это — мы знаем, что они этого хотят.
Его челюсти напряглись, на щеке вздулся желвак.
— Ненавижу это, — повторил Ревик, сделав ещё несколько шагов.
Я только сжала его пальцы в ответ.
В этот момент мы миновали последнюю мраморную колонну.
Я моргнула, увидев ещё двух охранников в чёрной униформе и с красными повязками на рукавах, стоящих по обе стороны двенадцатифутовых позолоченных двойных дверей.
Поклонившись нам без улыбки, они взялись за толстые, похожие на драконов ручки с обеих сторон и одновременно открыли двери, заставив меня вздрогнуть от взрыва звука, который разрушил тишину внешнего бассейна и мраморно-белой палубы.
Ревик не замедлил шага.
Мы вошли в вестибюль казино и миновали двадцатифутовую статую приносящего удачу кота, окружённую живыми розовыми и белыми орхидеями, и наполненный монетами зеркальный бассейн. Вокруг статуи плавала голографическая сцена, сделанная из розовых и белых облаков, заполненных ещё большим количеством приносящих удачу кошек, плывущими к крыше казино, которая находилась по крайней мере восемью этажами выше.
Я старалась обрести равновесие в новых зрелищах и звуках.
Слегка наклонившись к Ревику, пока мы шли, я подняла лицо, оценивая драматическую высоту стеклянного атриума и его изогнутый купол, простирающийся на добрую сотню футов выше. Цветущие вишнёвые деревья выстроились вдоль набережной внутри, по обе стороны от бархатных красных ковров. Тропические птицы летали по крылу и сидели на ветвях — в основном попугаи и ара, но также и неразлучники, какаду, павлины, как минимум одна райская птица.
Фальшивые водопады и альпинарии смягчали звуки игровых автоматов и пьяных гостей. Пагоды располагались на островках в искусственных прудах, украшенных бархатными скамейками и посещаемых официантами для коктейлей. Крутые изогнутые мосты декоративно петляли над несколькими крытыми ручьями. Я видела по крайней мере один сад песка и камней в стиле дзэн, в дополнение к китайскому стилю. Карпы кои вспыхивали струйками, вызывая у меня мимолётную тоску по отелю «Дом на Холме» в Нью-Йорке.
Глядя на другие этажи, я видела намёки на различные мотивы.
Этаж прямо над нами имел какую-то французскую или европейскую тематику. Я увидела копию Эйфелевой башни и голограммы воздушных шаров, плавающих между балконами. Этажом выше по всей ширине комнаты располагалась точная копия моста Золотые Ворота с голографическими китами. Этажом выше висело плавающее изображение Тадж-Махала, а ещё выше — снежная вершина, похожая на Эверест.
Это больше походило на парк развлечений, чем на казино.
На лужайке, мимо которой мы проходили, стоял настоящий золотой с чёрно-серым воздушный шар с красной подкладкой, украшенной золотыми кистями. Я наблюдала, как пара забралась внутрь, широко улыбаясь и держась за руки, вероятно, чтобы прокатиться на нём до потолка.
Ревик сохранял бесстрастное выражение лица гораздо лучше, чем я.
Он провёл нас мимо магазинов и игровых столов, едва взглянув на двадцатифутовые экраны и сложные голограммы, которые продолжали притягивать моё внимание. Вместо этого он сосредоточился на людях, изучая лица и, вероятно, свет тех, мимо кого мы проходили. Проследив за его взглядом, я поняла, что большинство из них играли в азартные игры, а не катались на воздушных шарах или бездельничали в барах. Те, кто не застрял у игрового автомата, окружённого виртуальными экранами, бросали кости или сгорбились над картами.
Честно говоря, мне было трудно увидеть в этом удовольствие.
Большинство игроков выглядели либо пьяными, либо напряжёнными, хмуро глядя на дилеров в чёрных костюмах с пустыми глазами. Дилеры бесстрастно наблюдали за ними, подшучивая с неискренними улыбками, но в основном выглядя слегка хищными.
Кое-кто из мужчин окидывал меня взглядами.
Я видела, как женщины и мужчины присматривались и к Ревику тоже.
Я напряглась, когда увидела, что эти глаза смотрят на нас, задаваясь вопросом, сколько времени пройдёт, прежде чем кто-то узнает нас. Я приготовилась к тому, что мы встречали в других местах — видящие и люди либо проклинали нас, обвиняя в массовых убийствах, либо хотели получить наши автографы или даже кусочки нашей одежды либо пряди наших волос.
Здесь, к счастью, все были заняты своими делами.
Я всё ещё смотрела по сторонам, когда Ревик потянул меня в сторону, направляя вперёд. Он мягко подтолкнул меня в тёмный коридор за чёрной занавеской.
Я узнала место, как только мы оказались внутри. Покрытый ковром коридор с высоким потолком был точно таким же, как тот, что показывал нам охранник на пристани. В нём находились две пары золотых дверей лифта и больше ничего.
Это явно были частные служебные лифты.
Охрана будет усиленной.
Не успела я подумать об этом, как из ниоткуда появились четверо охранников. Две женщины и два мужчины подошли прямо к нам, и после нескольких вежливых улыбок и жестов рук два мужчины обыскали Ревика, а две женщины обыскали меня.