- В розовых коробках с разной бижутерией - это для дам, а для мужиков - в голубых, попроще. Остальное закиньте в помещение, только чтобы Юшка до них не добрался. Ну, а мы ненадолго... Поздняя земляничка поспела.
Узенькая тропинка, усыпанная прошлогодней хвоей, не позволяла идти рядом. Сэнни, шедшая первой, переступила через узловатый кедровый корень и, не оглядываясь, бросила через плечо:
- Ты совершенно не умеешь вести себя в лесу: ступаешь бесшумно, а дышишь как загнанный кентавр!
- А тебе приходилось загонять кентавров?
- Да уж... - помрачнела мона Сэниа - воспоминания, разом нахлынувшие на нее, нельзя было назвать отрадными. - Так о чем ты хотел со мной посекретничать?
- Ну-у... ни о чем конкретно.
Она резко остановилась и обернулась к нему:
- Что ты скрываешь от меня, Юрг?
- Да ничего я от тебя не скрываю. Но, насколько я понимаю, что-то скрывают от нас. Вчера вечером, когда ты так царственно удалилась, Президент спросил меня: мы говорим с глазу на глаз? Я как-то подумал о крэгах - ведь никто не знает, на каком расстоянии они могут подслушивать, и с полной уверенностью не мог сказать ни "да", ни "нет".
- А он?..
- Он сказал: тогда отложим разговор до личной встречи.
- И как ты думаешь, что он намеревался тебе сообщить?
- Сэнни, сказка моя, я сейчас мечтаю совершенно о другом! Собственно говоря, я об этом мечтаю с момента приземления. Я потому в последний момент и переменил место посадки, что в степи нет ни кустарников, ни укромных полянок. А мне просто необходимо было утащить тебя подальше от всей твоей буйной оравы, пока каждый наш шаг не стал достоянием общественности.
- Ты хочешь сказать, что на нас будет любоваться все население твоей планеты, как в королевском зверинце?
- Боюсь, дорогая моя, что это еще мягко сказано. Сначала мы будем гостями Президента, затем, по собственному выбору, любые уголки Земли - всем кагалом или поодиночке, это уж нам самим решать. Кстати, туристические проспекты уже сброшены, и в невероятных количествах. Ких уже освоил видеотехнику, ему понравилось по младости лет.
Лицо моны Сэниа исказила горькая усмешка:
- До чего ты переменился, эрл Юрген! Разве Президент - это первый человек, которого мы должны посетить?
- А у тебя встречные планы, солнышко мое? - спросил он игриво, обнимая ее за плечи и настойчиво притягивая к себе.
Она решительно освободилась от его рук и сделала шаг назад:
- Как ты мог забыть о вдове эрла Юхана, твоего названого брата?
Он помрачнел:
- Прости меня, я не хотел тебя расстраивать в первый наш день... Мы не сможем с ней встретиться. Она больна. Она в клинике.
- А что такое - клиника?
- Клиника - это такое заведение, куда помещают людей, у которых сходные болезни.
- Это вроде кладбища, да? Но как больной может поправиться, если его к тому же еще и увезли из дома?
- Ну, там много врачей, специалистов, аппаратура всякая... Знаешь, кое-кто выживает.
- Перестань паясничать! Этой несчастной женщине сразу станет легче, если мы расскажем ей о том, как все это время жил ее муж и как самоотверженно он пошел на смерть. Или ты и это забыл? Ведь нет ничего страшнее, чем неизвестность, особенно если это касается любимого человека.
- Сэнни, малышка, ты права, как всегда... Но мы не сможем ей ничего рассказать. Она не просто нездорова. Она никого и ничего не узнает. Она в клинике для душевнобольных.
Мона Сэниа долго молчала, потом подняла руку и потерла шрамик на лбу это движение уже вошло у нее в привычку.
- Значит, кто-то на твоей Земле умеет любить сильнее, чем на Джаспере, проговорила она совсем тихо - Прости, эрл Юрген, я хотела бы вернуться.