Олег приглушил магнитолу, бросил на меня укоризненный взгляд и тут же выкрикнул во всю силу своих задымленных лёгких:
— Крым наш!
Взяв с бардачка сигарету, откинулся на спинку сиденья, разглядывая красоты жемчужины отечественного туризма. Ну как разглядывая… В темноте всё равно ни зги не видно. Все сабантуи, начинающиеся раньше одинадцати вечера, Олег считал утренниками. А здесь же — настоящее ночное сафари. Это название тоже его рук дело.
Под грохот музыки, едва не наехав на парочку одиноких шезлонгов, мы ворвались прямо на побережье. Спасибо, хоть забор ломать не стал, а дождался открытия магнитных ворот.
— Дебил, ты как выезжать потом будешь отсюда? — песчаное облако поднялось в воздух, норовя попасть в салон и самые неожиданные места.
— Не очкуй, Димон.
— Ты сто раз так делал? — я уже пожалел, что сел к нему в тачку. А с другой стороны: его машина — его проблема.
За то короткое время, что мы выходили из авто, к нам уже успела стянуться толпа зевак. Остальные тоже с интересом поглядывали на эффектно появившихся новеньких.
— Знакомься, Димон. Это Хелен, радушная хозяйка этого дома, — при этом Олег обвёл рукой двухэтажный коттедж с нехилой территорией и правда-таки личным пляжем.
— Рада знакомству, — кокетливо улыбнулась блондинка и тут же перехватила мою руку под локоть.
— А я то как рад, — шепнул на ушко хозяйке, Ленке.
Вот забавно. Почему-то именно девчонки стремятся перехерачить своё имя на западный манер, едва познакомившись поближе с хрустящим шелестом бенджаминов-франклинов. Денисы оставались Денисами, Иваны не превращались в Джонов. Черт, есть один Майкл-Михаил, но он не то, чтобы из парней, и я не то, чтобы горжусь таким знакомством.
— Эй, диджей, давай бодрей! — среди толпы уже раздавался голос Олежки под аккомпанемент женского хохота. — Девчонки, почему мы ещё не в мокрых маечках?
Плеск воды, раздавшийся сразу следом, ознаменовал начало конкурса. А бессменный его ведущий, вооружившись бутылкой текилы, уже готовился судить мокрых кисок со всей не присущей ему строгостью.
— Вау! Чёрт возьми! Димон, мне нужно мнение экспертов, — желающих оказаться на месте жюри было немало, но на то мы и друзья.
Все гости собрались вокруг бассейна, некоторые прямо в нём. Фонари, софиты и гирлянды щедро освещали наше тёмное сборище. Но мы не бабайки, чтобы бояться фонариков. Мы хуже.
Бармен едва успевал готовить коктейли, зато мы с Олегом успешно успевали подливать в них чего покрепче. На кой нам паиньки вокруг? Хелен крутилась рядом, демонстрируя, чем ее наградил пластический хирург. Ну не может быть такой жопы! И сисек… Ну по крайней мере вместе!
— Ленка, а есть чё? — нарисовался Олег рядом.
— Тебе что бухла мало? — Хелен недовольно поджала губы от того, что вспомнили вслух её русские корни.
— Ну, бухла допустим хватает, а приключений на пятую точку — нет. Димон, ты со мной?
— Чур, я за рулём, — я хоть и пьяный, но не такое дупло, как он.
Машину Олега уже успели переставить ближе к воротам.
— Может рванём в клуб? — успел я предложить другу, но не тут-то было.
— Я с вами, — тут же нарисовалась у тачки Ленка.
— О, Хелен, классная у тебя вечеринка, — надумал Олег поздороваться и расцеловать девушку.
— Садись в машину, дурилка тестостеронная.
— Прошу простить, меня вызывают на борт, — друг отсалютовал Ленке, захлопнул перед ней по-джентльменски дверь и принялся настраивать магнитолу.
Хелен, позабыв о гордости, сама справилась с дверцей и плюхнулась на заднее сиденье.
— Ты знаешь куда? — завел машину, глядя на её отражение в зеркале заднего вида.
— Езжай в город, там покажу, — стрельнула глазами хищница в нашу сторону.
— Окей, навигатор.
— Нагибатор, — заржал Олег.
Из пригорода в центр мы добрались меньше чем за пять минут.
— Вот тут налево, — напугала до одури выкриком Ленка.
— Ты раньше можешь предупреждать? — не удержался я, выворачивая руль и сворачивая в переулок.
— Не ори на мать, — возмутился Олег, поворачиваясь в полоборота и норовя щёлкнуть Хелен по лбу.
Засмотревшись на милующуюся парочку, я лишь краем глаза увидел темное пятно на дороге. Вот же сука! Ну или кобель, но все равно сука.
Псину жалко, а у кафешки на углу по-любому есть страховка. Нет, я тогда об этом не думал. Я только вывернул руль и въехал прямо в витрину.
— Оу, пироженки, — констатировал наше торможение у прилавка уже внутри кафехи Олег. — Чувак, ты мне должен тачку.
Солнце заглядывало в окна, норовя выпалить до тла глаза, не меньше, в то время как на моих внутренних часах еще и не рассвело. И в эту несусветную рань айфон дребезжал по тумбочке, как будто его укусила пчела. Пошарил рукой, выключил звук, любопытства ради взглянул на имя входящего и с досадой понял, что просыпаться и отвечать всё же придётся.
Да что же тебе так неймётся, папаня?!
С большим трудом привстал на кровати, чья-то конечность мешала. Под соседней подушкой обнаружилась Ленка-пенка. Универсальный солдат: если бы из приоткрытого рта не капала слюна на матрац, подумал бы, что нарисованная. Волосы, пропитанные, не знаю, чем там они их пропитывают, идеально уложенные, хоть катком по ним катайся, тату-макияж не сдвинутый с места. Не мой типаж, но все равно спасибо, что это не Олег рядом.
Олег впрочем тоже оказался поблизости. Дрых на диване перед плазмой.
Телефон замолк, а я всё никак не мог подняться. Похлопав себя по щекам, сделал волевое усилие и резко встал, боясь соблазна опять упасть на подушки. Сосчитав чёрных мушек перед глазами, ну или попытавшись, кое-как добрёл до мини-бара. Если мне повезло проснуться первым, есть шанс нашарить там минералку. Во рту будто котята нагадили.
— Привет, па. Я в душе был, — соврал не впервой родителю, с удивлением отметив, что за окнами оказывается полдень.
На заднем фоне застонала Ленка, натягивая подушку на голову, чтобы не слышать меня. Интересно, а я её вчера натянул? Хотя, не интересно.
— Здравствуй, Дмитрий, — после недолгой заминки наконец отозвался отец.
— Мы же с тобой только вчера говорили… Что-то случилось? — выудив из подвернувшихся под руку брюк Олега сигареты, я вышел на террасу.
— Говорили, но ты кажется меня совсем не слышал или не понял. Мне, Дима, надоело. Надоело получать от сына вместо открыток только счета на оплату. Надоело, видеть свою фамилию из каждой мелкой газетёнки, обсасывающей похождения моего сына. Давай, сынок, теперь сам. И за машину платить ты тоже будешь сам.
— Какую машину? — не въехал я, опять пропустив бубнёж отца мимо ушей.
— Ту, которую ты разбил, идиот! — взревел папаня. Наверное, впервые на моей памяти.
Моя же память о вчерашнем вечере тщётно пыталась пробиться сквозь неприступную стену похмелья.
— Не помню я никакой машины, я…
— Был пьян, — закончил за меня отец, хотя я собирался сказать совсем другое.
— Па, слушай.
— Нет, это ты меня послушай! Раз тебе хватает ума куролесить, учись разгребать последствия! Денег я тебе больше не дам. От проблем отмазывать не буду. Пора тебе отправиться в самостоятельное плавание.
— Воу, пап. Давай я приеду в Москву и мы всё обсудим, — мой голос звучал спокойно и расслабленно. Почему? Да потому что от родительской кормушки меня отлучают по нескольку раз на неделю. Ничего нового.
— Обсудим, конечно. Ты только сначала доберись до Москвы, — пригрозил он и отключился.
Ой, ё! Как в детском саду со своей показательной поркой. Ну, посмотрим, надолго ли хватит пара у этого чайника.
Журавлёв-старший отбросил телефон в сторону. Тот заскользил по гладкой поверхности письменного стола, пока не врезался в своего старшего стационарного собрата. Мужчине с седыми висками было бы всё равно, даже если бы упал со стола вовсе. Он сидел практически неподвижно, сверля глазами одну точку.