— Отдай её на обучение в семью Элендора Серой смерти, — дед по-волчьи оскалился. — Они даже из слизняка сделают достойную волчицу.
Я обмерла. Попасть в семью Серой смерти, не было и нет в нашем племени худшего проклятия!
— Хорошо, — пусть и не сразу, но всё-таки согласно склонил голову отец. — Не будем откладывать, я отведу её в семью Элендора прямо сейчас.
Нет! Нееет! Отец не мог так поступить! Он же прекрасно знает, что для меня это верная смерть! Я заскулила, отчаянно пытаясь поймать взгляд отца, но тот упорно смотрел мимо меня.
— Ступай, Арелла, — приказал дед. — И вернись к нам достойной волчицей!
Противостоять повелительному рыку вожака моя волчица не смогла. Моё тело пронзила судорога боли (первые перевоплощения очень и очень болезненны для оборотня, а потому нам строго-настрого запрещено перекидываться без присмотра взрослых), а в себя я пришла уже в волчьем облике. Что ж, так лучше, мимика зверя менее выразительная, мне будет легче скрывать свои чувства. Я покорно трусила за отцом, мысленно хороня все свои детские мечты и планы и отчаянно жалея себя. Мудрые предки основатели говорили, что никогда не надо позволять червям жалости проникать в сердце, но ведь давать мудрые советы гораздо легче, чем следовать им. Я так погрузилась в пучину отчаяния, что не сразу сообразила, что мы уже несколько минут не двигаемся с места. Я опасливо втянула носом воздух, праматерь Луна, как же я боялась ощутить металлический запах семейства Серой смерти! Странно, вокруг остро пахло лесом, влажной после утреннего дождя землёй, а вот запахи племени были приглушёнными и долетали словно издалека. Любопытство заставило меня приподнять голову и удивлённо оглядеться по сторонам. Место было мне знакомо, старик Норд называл этот овраг по-эльфийски, Айриннельстаарэнь, что в переводе означало Сладкое забвение. Здесь росли травы, дающие утешение телесных и душевных мук, но наше племя старалось без острой необходимости не появляться в этих местах. Про этот овраг ходило множество жутких, леденящих кровь преданий (а другие в нашем племени никогда и не рассказывали), сводящихся к тому, что попавший в этот овраг терял себя или телесно, оставаясь в образе кровожадного призрака обитателем этих мест, или духовно, превращаясь в зомби. О том, что происходило в этих местах с молодыми глупыми самками, я вообще старалась никогда не только не слушать, но и не думать.
— Зачем мы здесь, отец? — тьфу, ну и голосок, дрожит, словно овечий хвост!
— Иди, — отец мотнул головой в сторону заросшей тропки, такой извилистой, словно её пьяный воробей прокладывал. Или два воробья, учитывая, что местами тропка раздваивалась.
Я отчаянно затрясла головой, поскуливая от ужаса и пятясь задом прочь от проклятого места.
— Послушай, малышка, — отец обхватил меня рукой за шею, властно подтащил к себе, несмотря на то, что я отчаянно упиралась всеми четырьмя лапами:
— Выбрось из головы все эти бабушкины сказки, в них нет ни слова правды. И зомби, и кровожадных призраков в этот овраг поселили мы, взрослые.
— Зачем? — ахнула я, от неожиданности плюхаясь на землю так резко, что даже хвостик ушибла. Ой, больно!
— Здесь портал, — отец неожиданно тепло усмехнулся, щёлкнул меня по кончику мокрого носа. — Ведёт он в королевство Вейлерд, то самое, где располагается Магическая Академия. Согласись, если бы не страшные сказки, молодняк в племени было бы не удержать.
Я заторможенно кивнула, пытаясь усвоить свалившуюся на меня информацию. Так это что же получается, отец на моей стороне?
— Иди, малышка, — отец звучно шлёпнул меня по мохнатому боку. — Попробуй стать целительницей, раз это так для тебя важно.
Слёзы брызнули у меня из глаз, прокладывая мокрые извилистые дорожки на белоснежной шёрстке мордочки. Возможно, кто-то скажет, что глупо плакать в волчьем облике, но сдержаться я не могла.
— Иди, — голос отца посуровел, в нём зазвучали знакомые приказные нотки. — Нечего сырость разводить. А это тебе, поможет скрыть твой запах. И стань человеком, излишне разумный волк привлечёт к себе ненужное внимание.
Я покорно кивнула, проваливаясь в омут боли, а очнувшись, торопливо подхватила брошенные мне отцом невзрачные серые тряпки.
— Удачи, Звёздочка, — улыбнулся мне отец, после чего резко отвернулся и уверенно зашагал в сторону поселения. Я осталась одна в самом начале заросшей тропы, даже приблизительно не представляя, куда она меня может привести.
К моему искреннему восторгу и облегчению, тропа действительно привела меня к порталу, хотя кое-где по пути мне попадались и выбеленные на солнце кости. Что радует, преимущественно животных, хотя я готова была хвост отдать на отсечение, что череп в полузасохших кустах был всё-таки человечий. Немного помявшись у мерцающего голубоватым цветом сгустка воздуха, я глубоко вздохнула и шагнула внутрь. Мамочки, ощущения были такие, словно я в водопад прыгнула. Сначала шум ветра в ушах, потом холодно и всё время страшно. Что меня особенно порадовало, портал выбросил меня (вышвырнул самым наглым образом, словно грязную тряпку!) не во двор Магической Академии и не в разбойничье логово, а в уютный лесок. Волчий инстинкт моментально подсказал, что лесок обитаем, даже слишком обитаем, вон, на поляне кто-то топчется. Я осторожненько подползла поближе и увидела парня, забавной раскорякой бродившего вокруг чудесного скакуна. Всё ясно, богатенький избалованный мальчишка, отправившийся на поиски приключений! Кто же знал, что в скором времени этот богатенький мальчишка доведёт меня до истерики! Из-за чего? Да всё просто, он оборотень. Правда, совсем не обученный, но мне, чудом сбежавшей из племени, этого хватило. Когда мальчишка скрутил меня и стал жадно обнюхивать, меня накрыла самая настоящая истерика. И вот сижу теперь в его объятиях и рыдаю, рыдаю… А он, гад такой, даже платка не предложил!
***
На лесной поляне, под бдительным присмотром изящного скакуна, сидели двое: он и она, Авантюрин и Вечерняя звезда. Авантюрин попеременно краснел и бледнел, хмыкал и сопел, но никак не мог вспомнить надёжный способ для прекращения девчачьего потопа. А Вечерняя звезда самозабвенно, с подвываниями и всхлипами, рыдала у него на плече, словно вознамерилась промочить не только жилетку и рубашку, но и вообще всего насквозь, чтобы с другой стороны слёзы просачивались.
— Слушай, может, хватит уже голосить, как на покойника? — не выдержал Рин, мягко отстраняя плачущую девушку. — Из-за чего хоть потоп-то развела?
— Ты меня напугал, — шмыгнула носом Звезда и мстительно вытерла зарёванное личико о плечо парня.
— Чем? — искренне изумился парень, которого дома вообще никто не боялся. Хотя и уважали… наверное.
— Ты оборотень! — девица обвиняющее тыкнула пальцем Рину в грудь, да так удачно, что он шарахнулся в сторону зло шипя от боли.
— Вот только не говори, что ты оборотней боишься, — недоверчиво хмыкнул Авантюрин, ещё раз потерев грудь (из чего у неё пальцы, стальные что ли?!).
— Боюсь, — грустно кивнула Вечерняя звезда, опять завесив лицо своими длинными чёрными космами волос.
— Ты же сама оборотень?
— Вот потому и боюсь, что знаю, какие они, — отрезала девушка, рукавом своего серого балахона вытирая нос.
Рин кашлянул, не зная, что тут ещё можно сказать. Он-то знал об оборотнях только из книг, во дворце представителей двуликих, как именовались оборотни в Большом справочнике обитателей светлого, тёмного и сумеречного миров, никогда не было. Но все книги, как одна, утверждали, что оборотни — благородные и разумные существа, соединяющие в себе звериную мощь с человеческим разумом. А в романах, которые запоем читала Роза и тайком таскала младшая сестра Риска, оборотни и вовсе были изображены сексуальными красавцами с пламенным взорами и роскошными фигурами, в стратегических местах целомудренно прикрытых густым и пушистым мехом.
— А какие они, оборотни? — не удержался от вопроса Рин, с жадным любопытством глядя на Вечернюю звезду.
Та передёрнула плечами, выудила из складок своего одеяния костяной гребешок и, разбирая спутанные пряди длинных чёрных волос, неохотно ответила: