Глава вторая. Светит, но не греет…
Я лежала пластом на полу, чувствуя себя настоящей звездой. Яркий свет бил в глаза, ослепляя меня и заставляя жмуриться. Мне казалось, что от такого света у меня медленно вытекают глаза. Расплывчатые очертания белоснежных колон, идеально чистый белый пол, от которого свет казался еще ярче и огромный купол, в котором стоял световой столп, создавали у меня стойкое и неизгладимое впечатление, что я умерла.
Пока я медленно приходила в себя, пытаясь вспомнить не только где я, но и кто я, послышался странный звук, словно кто-то стучится в дверь. Осмотревшись по сторонам, я услышала странный звук, словно кто-то ломится в дверь.
- Уничтожить богиню! – слышались отдаленные возмущенные голоса, а я потрясла головой, прислушиваясь и пытаясь понять, что происходит. Я смотрела на свои руки, видя, как они светятся странным светом, словно я положила их на лампу. От пальцев исходило свечение, а я удивленно разглядывала его, собирая пальцы в кулак и снова распрямляя.
Я подняла глаза на столп света, видя парящее над полом зеркало в белоснежной раме. Рама искрилась, словно первый снег, а я подошла поближе, видя, как зеркальная гладь светится, показывая странные картинки. Белоснежная статуя женщины, держащей над головой что-то напоминающее подсолнечник, покачнулась. На шее у статуи и на руках были веревки, а под ней виднелось лоскутное одеяло, которое бушевало и перекатывалось складками. Присмотревшись, я поняла, что это – не одеяло, а целая толпа людей, собравшихся на площади под палящим солнцем. Статую снова накренилась, а люди стали разбегаться. С грохотом мраморная женщина упала на землю, разлетаясь на осколки и поднимая облако пыли, сквозь которое виднелось каменное солнце в разбитой руке. Несколько лепестков откололись, а на треснувшей голове стояли люди, размахивая черными тряпками и что-то крича. Этот крик подхватывала толпа, поднимая руки вверх.
- Мы больше не поклоняемся богине света! – слышался крик, а толпа с радостью воспринимала смену пантеона. Мне искренне было жаль богиню, которая умерла с тем же божественно-невозмутимым лицом. – Да здравствует тьма! Наши глаза устали от света! Она сотню лет ослепляла нас, а теперь мы видим истину!
Прямо вижу, как богиня ходила и выковыривала каждому глаза. Люди доставали черные тряпки размахивая ими так, словно собирались устроить генеральную уборку.
- Мы умрем! Мы все умрем! – послышался истерический незнакомый голос, а зеркало помутнело. – Все пропало! В нас мало того, что никто не верит, так теперь еще и … О! Амальгамочка моя!
- Кто это? – настороженно спросила я, снова прислушиваясь. – Кто это сказал?
- Это я! – нервным фальцетом вещало зеркало, пока я пыталась понять, как оно разговаривает. – Они сломали еще одну нашу статую! Еще одну! Прямо на площади! Я говорил тебе, что добром этом не кончится! Говорил! А ты что? В нас никто не верит!
Зеркало истерило, а я сделала шаг назад на всякий случай.
- Конечно, не верит, - послышался бархатный голос, пока зеркало икало и что-то лепетало, показывая, как крушат маленькие статуи возле какого-то монументального сооружения, выражая первобытный восторг радостными междометиями. – Ты пыталась сделать людей праведными и добродетельными, проливая свет на их поступки, карая за преступления и темные помыслы, но люди обманули тебя … Они научились прятать пороки в глубинах своих душ, а теперь они сняли маски… Рано или поздно это должно было произойти…
Я осмотрелась по сторонам, понимая, что это было не зеркало. Напротив зеркала стояло кресло, похожее на стул, и я подозрительно прищурилась в его сторону.
- Они уничтожат тебя, - послышался тот же тихий, вкрадчивый голос, а у меня уже закрались подозрения. Я внимательно смотрела на стул и прислушивалась к истеричным воплям зеркала: «Я чувствую себя разбитым! Нужно что-то делать!».
- В каждом человеке есть свет и есть тьма. Чтобы ты ни делала, тьма из душ никогда не исчезнет, - шептал зловещий голос, пока я внимательно наблюдала за стулом, подозревая, что судьба к нему регулярно поворачивается не тем местом. – Твои усилия пошли прахом…
- Нет, я понимаю, что ты и так обижен судьбой, - начала я, глядя на белый стул, который стоял неподвижно. – И вся жизнь твоя – сплошная попа, которая тебя греет! Но давай хоть ты не будешь бухтеть? Мне уже зеркала с головой хватает! Так что стой на своих трех ногах и молчи в сидушку! Не хватало, чтобы еще какой-то стул тут депрессировал!
Стул внезапно умолк, а я осмотрелась на предмет говорящей мебели, радуясь, что здесь нет бухтящего шкафа, стонущей кровати и злобной тумбочки, караулящей мизинцы.
- Я – стул? – послышался удивленный голос, пока зеркало верещало: «Все пропало, богиня! Все пропало!».
- Все, прекратите! Прикиньтесь мебелью! – раздраженно отмахнулась я. – Ладно бы холодильник орал: «все пропало!», тогда можно было бы панику колотить!
- Богиня! Число верующих падает с каждой секундой! – ныло зеркало, показывая мне многочисленные акты вандализма. Люди размахивали черными тряпками. – Это еще не все новости к этому часу! Шесть храмов по всему миру разрушены!
- Что это за восстание уборщиц? – скептически поинтересовалась я, глядя на черные тряпки, которыми народ размахивал, как флагами.
- Еще одна новость. На седьмой храм совершено нападение! Главный храм в столице только что подвергся нападению вандалов. Группа лиц попыталась выломать двери! Власти пока удерживают их на подступах, но…
- А есть хорошие новости? – сглотнула я, пытаясь рукой найти пульт. Нет, что такое пульт я помню, а вот кто я, что я здесь делаю и где я нахожусь – почему-то нет! – Давай что-нибудь про то, как панда родила в зоопарке пандят… Маленький пандец чувствует себя неплохо!
- Нам всем пандец! – взвыло зеркало, раздражая меня все больше и больше.
- Давай хоть прогноз погоды! – не выдержала я, осматриваясь по сторонам и искренне не понимая, что это за место.
- Везде солнечно, осадки умеренные, - произнесло зеркало, но тут же заорало. – Свежие новости! Представители власти пытаются подавить восстание!
Мне показали, как какие-то рыцари в сверкающей броне бегут за толпой.
- Свежие новости! – тут же выдало зеркало, показывая, как рыцари бегут от толпы!
«Выдайте нам богиню!», - кричали в зеркале, яростно размахивая черными тряпками.
- Дракону удалось подавить восстание! – тут же заорало зеркало. – Часть точно! Неудачное приземление подавило часть повстанцев!
«Да здравствует тьма! Тьма – это свобода!», - кричали люди, закрываясь черной тканью от света, пока я искренне недоумевала, где успела так наследить!
- Я – стул? – снова задумчиво повторил второй голос, а я мрачно посмотрела на весь этот дурдом.
- Опять скрипит потертое седло? – вспылила я, щурясь от непривычного света и неразборчивого шума. – Стул пока молчит, говорит зеркало! Что произошло? Хотя нет, давай по порядку! Где я?
- В своем храме! – всхлипнуло зеркало, останавливая картинку на том, как разъяренная толпа стучится в огромные двери, на которых было изображено солнце. – Бедная, бедная богиня! Тебя предали те, кого ты спасла!
- От кого? – недоумевая, спросила я, не помня, чтобы десять минут назад тащила за хвост убитого дракона, виляя стрингами и отбрасывая за спину простыню в цветочек. Вместо воспоминаний была какая-то липкая вата тумана, застилающая все, даже то, как меня зовут. Я даже не помнила, что было со мной полчаса назад!
- От него! – икнуло зеркало, уверяя меня, что планы на два понедельника вперед – это слишком жирно для моего текущего положения. – Ты дала им все, а они… Неблагодарные!
- Что я там дала? – поинтересовалась я, закусывая губу.
- Ты дала им закон, справедливость,- перечисляло зеркало, но тут же послышался второй голос.
- … тиранию, диктатуру, - скромно уточнил стул, тут же загадочно замолкая. – И вообще-то я – не стул!
- Хорошо, будешь креслом! До дивана ты еще не дорос в моих глазах! – отмахнулась я, собирая все, что мне удалось выяснить. - Итак, я в своем храме! Я – богиня! Меня все люто ненавидят! Если я – богиня, то я же могу разозлиться? Бросить в них какую-нибудь молнию!