– Угу, неисповедимы пути Дитмара, когда он рейтинг считает, – подтвердила протиснувшаяся к нам Кира. – Тоже видели?
– Что? – не поняли мы.
– Общий рейтинг. В холле у расписания и перед столовой повесили. Нам же практика предстоит, вот они и показывают примерно, что кому достанется и кто присматривать будет.
– А…
Практикой болотников было не удивить: мы заранее знали, что отправимся в любимый и родной Семиречинск. Кира, будучи официально принятой в наше братство шпорописателей, должна была поехать с нами. Единственное, что ускользало от нашего коллективного дара предвидения: кого из преподавателей отправят с нами. Каждый год кураторы менялись, и предсказать, кого сейчас нелегкая дернет с нами поехать, не смог даже городской оракул. Пришлось ему деньги возвращать: с Трейсом шутки плохи, а обтекаемые формулировки из ряда «уважаемый человек» или «известный вам субъект, пользующийся доверием деканата» никак не могли устроить притязательного болотного предпринимателя.
– И?..
Никто не стал произносить вслух волнительный вопрос, но Кира уже и без того понимала всю компанию с полуслова.
– Кураторов пока не распределили, но в этом году в списке есть Дитмар и его высочество, – насмешливо глядя почему-то на меня, сказала Кира.
– Лучше лосиный принц, чем ядовитый герцог, – тихонько, чтобы за дверью, если что, не услышали, вынес вердикт Трейс.
Вита хмыкнула, но от уточнений воздержалась. А вот мне стало интересно: чем Альтар заслужил одобрение нашего ушлого болотника, если его предпочли любимому мэтру? Спрашивать подобное было не с руки, и пришлось отложить свой интерес до лучших времен.
– Лучше – Январа, – высказала свое мнение Кира.
– С чего ты взяла? – Трейс решил, что стоять в проходе недостойно джентльмена, и уселся прямо на ковер. Ну и ладно, все равно предупредить, что на его черных брюках обязательно останутся белые следы, я не успела. А Вита… кикимора была на редкость простодушна сегодня: сам не заметил – сам и виноват.
– Она – женщина! – выложила свой главный аргумент Кира и присела на спинку кровати.
– Эй, не порти мне мебель, она и так на ладан дышит! – не сдержалась я, начиная подозревать заговор. Вот уж действительно: то Трейс норовит пододеяльник испортить, то Кира развалить всю конструкцию… Как есть заговор.
Кира готова была уже возразить, но Вита ее прервала:
– Приступаем, девочки. – Болотница протянула мне сверенную идеальную шпору и кивнула в сторону шкафа. – Трейс, останешься?
– Как-нибудь в другой раз, – припомнив, сколько у нас заказов на Дитмара, мгновенно среагировал болотник, исчезая за дверью. – Я после ужина зайду, – пообещал он от двери и шустро ускакал в город.
– Вот такие они непостоянные, эти мужчины, – заметила Вита, потянулась и первой шагнула в наш подпольный цех.
Во втором часу ночи жизнь кажется прекрасной, даже если ты пропустил ужин. Сладко обнимая ножку стула и чувствуя, как по щеке сползает холодная капля, ты понимаешь, что не так уж и ужасно провел день. Ведь если бы не утомительное переписывание одного и того же, ты никогда не познал бы великое наслаждение спать прямо на полу.
Судя по характерным звукам, не одну меня сморило в процессе подготовки товаров первой необходимости для адептов. Кое-как продрав глаза, я села и поправила на столе упавшую на бок чернильницу, молясь, чтобы жидкость, стекающая у меня по щеке, не имела ничего общего с содержимым склянки. Увы, удача в очередной раз была на стороне всяческого западло, и зеркало показало мне мой новый перманентный макияж.
Вот уж поистине карма: если не прическа, то само лицо являет образец стараний непризнанного гения тату-арта. Переступив через Киру, которой закономерно повезло больше и чернил на нее не хватило, я выбралась из нашего цеха и шагнула в комнату.
Часы уверенно показали четверть третьего и с неодобрением пискнули, как будто имели что-то против вымазавшихся по самое не хочу кикимор.
– Предатели! – хмыкнула я, зевая. Сон все же не хотел отступать, и для меня стало откровением, с чего это я вдруг вообще проснулась среди ночи, когда все остальные спокойно дрыхнут и проблем не знают.
Позевывая, но стараясь лишний раз не прикасаться к лицу, чтобы еще и руки раньше времени не испачкать, я подошла к окну.
Ничего сверхъестественного не происходило. Темно, как и положено в это время, звезды всякие на небе, луна полная и желтая, как цыпленок, холодно, раз уж наши иномирцы так ежатся. Еще бы им не зябко было: кто в чем выскочил! Пижама, шорты, ночнушка, полотенце на голове, кто в тапках, а кто и без. И чего это они слет ночнушников устроили? А если и захотели флешмобиться ночью, почему не позвали Киру? Обидится же, до сих пор с иномирской общиной не порвала: ходит к ним на тортик, шоколад иногда приносит.
Я даже позавидовала однажды, когда она с пачкой писем от родни пришла. Но не идти же сдаваться властям, требуя права переписки? А то больно мне это тюрьму напоминает. Разве что размеры у Академии побольше, но для иномирцев, которых все еще большинство игнорирует, то еще удовольствие здесь быть. И как только согласились? Или тоже, чтобы отвязаться, как я тогда?
Любоваться на медленно коченеющих однокурсников было сомнительным удовольствием, да и чернила требовали к себе внимания, потому пришлось отчаливать от окошка и идти в ванную.
Еще раз порадовалась, что у нас комната дорогая, а то топать по коридору с этой мазней – засмеют и правы будут. Дверь открылась без скрипа, заставляя меня порадоваться хозяйственной соседке, и я принялась отмываться.
Макияж никогда не был моей сильной стороной, и совершенно логично предположить, что со средствами его снятия я была знакома только понаслышке. Но теоретически знаю – значит, должно получиться!
Поковырявшись в баночках-скляночках, я вознесла хвалу Январе, Дитмару и даже ужасному ботанику, чьи занятия теперь проходили мимо меня, что заставляли нюхать ингредиенты и учили, как это правильно делать. А то ядодел, как тот же сапер, ошибается только раз.
Обнаружив-таки любимейший гель Виты, которым она грим смывала, я рассудила, что чернила можно условно приравнять к прочей краске для лица. Вылила чуть-чуть геля на ладонь, выдохнула и принялась размазывать по лицу, предусмотрительно зажмурившись.
Чтобы я еще хоть раз так лопухнулась! Нет, чернила-таки сошли, пусть и доставило мне это измывательство пару пренеприятных минут, но гель подействовал. Только вот инструкцию я прочитать не удосужилась, думала, что все просто. Ага, просто. Если бы все так просто было, Вита бы не задерживалась на час в ванной, чтобы косметику снять!
Я брызнула водой себе на лицо, чтобы хоть как-то избавиться от сухости. Складывалось впечатление, что гель этот использовался не только для снятия макияжа, но и для снятия кожи. Наносишь и сдираешь скальп – быстро и без проблем. Но мне-то что с этим делать? Всю ночь под краном сидеть, чтобы постоянно вода была?
Пожалуй, это был бы самый разумный исход косметического приключения, но где наша не пропадала? Рассудив, что хуже уже не будет, я принялась шерудить по оставшимся склянкам. Ведь не может быть, чтобы не было антидота? Ведь ни один нормальный отравитель не будет держать в своем хозяйстве нечто, против чего у него нет противоядия!
Обнадежив себя таким образом, я продолжила поиски. Успех моему предприятию не предрекал никто. Даже я после двадцать седьмого флакончика отчаялась, но двадцать восьмой стал для меня поистине чудом.
С облегчением, которое добавило мне рвения, лицо было смазано, и пустыня начала отступать. Сначала оазисом стал нос, что доказывало его способность улавливать все изменения, после очухались щеки, и так постепенно стягивающая сухость схлынула.
Блаженно выдохнув и укрыв личико в полотенце, чтобы оно хоть немного согрелось после длительного свидания с холодной водой, я аки ниндзя отправилась досыпать в кроватку. Аки, ибо, стукнувшись об угол кровати, огласила всю округу криком, сорвавшим бы всю маскировку.