Она крепко держала в руке спорный предмет и обвинительно трясла им. Тонкий изящный браслет из какого‑то серебристого металла, украшенный кусочками полированного дерева и камня.
– Этот браслет изготовлен самим Койонсом Катлером, малыш! Ты представляешь себе, что это значит?
– Прости, – пытался, чихая, объяснить молодой человек, – я говорю, что я здесь только турист.
Очевидно, женщина сдержалась только огромным усилием.
– Ну, хорошо, – напряженно сказала она, – не будем поминать честное имя Койонса Катлера. – Она показала на овальные украшения браслета. – Ты только посмотри на эти кабошоны, забудь на время о топазах. – Она поворачивала браслет, и природный затвердевший полированный древесный сок заблестел лазурно‑зелеными огоньками в дневном свете.
– Одно дерево из миллиона способно произвести такой цвет, мальчик. Меньше, чем одно из миллиона, да и те растут только на крайнем севере Мота, где кочевники охотятся на дьяволоп Демичина. Да ведь нужно…
– Ох, ну ладно. – Молодой человек раздраженно вздохнул. – Чтобы покончить с этим. Тридцать пять кредитов. – Ему не больше двадцати двух‑двадцати трех лет. Лицо у него мягкое и искреннее. – Нам придется в Новом Париже остановиться в отеле низшего класса.
Старуха посмотрела на него и недоверчиво покачала головой.
– Ты говоришь об отелях мне? У меня трое детей и муж давно умер. Можешь стоять тут и говорить об отелях, бесстыдный юнец, и даешь тридцать пять кредитов за лучший браслет, какой мне попадался за двадцать лет. Двадцать лет! – Голос ее снова поднялся до крика. – Давай приличную цену или иди поселяйся у дьявола, я говорю! – кричала она, достаточно громко, чтобы головы в толпе начали поворачиваться. – Не стой здесь так невинно, если оскорбляешь старую женщину!
– Ради Христа, – взмолился молодой человек, – потише.
Юноша, укрывшийся под капюшоном фиолетово‑серого заряженного дождевика и незаметно наблюдавший за шумным разговором продавца и покупателя, слизал с пальцев остатки медового печенья. Потом встал и пошел к спорящим.
Чуть выше среднего роста, с выступающими скулами и смуглой загорелой кожей, он не особенно бросался в глаза. Курчавые рыжие волосы цвета огненного дерева в тундре падали ему на лоб и уши. Только слабое движение на правом плече под плащом свидетельствовало о чем‑то необычном, но что там двигалось, определить было невозможно.
– …и если ты больше ничего не можешь сказать, – горячилась старуха, – тогда иди и…
– Прошу прощения, – прервал ее спокойный голос, – я считаю, что тридцать пять кредитов за браслет – справедливая цена.
Раскрыв изумленно рот, молодой супруг смотрел на юношу, не понимая, зачем местному за него вступаться. Старуха яростно обернулась к нахалу.
– Не знаю, кто ты такой, сэр, – грозно начала она, – но не лучше ли тебе заняться своим… – Она остановилась на полуслове, и рот ее от удивления образовал большое О.
– А иначе что, старуха? – спросил юноша. – Пошлешь меня спать без ужина?
Почувствовав преимущество, но не зная, каково его происхождение, ошеломленный покупатель сказал:
– Вот и он говорит, что тридцать пять кредитов – справедливая цена.
– Да… я… – Старуха, тоже ошеломленная, казалось, его не слышит. – Ну, ладно, тридцать пять, и по рукам.
– Точно? – Инопланетянин, обрадованный завершением торговли, решил снискать расположение продавщицы. Будучи гораздо крупнее вмешавшегося, он сделал шаг вперед.