Будучи гораздо крупнее вмешавшегося, он сделал шаг вперед. – Если парень угрожает тебе, я…
Что‑то шевельнулось и частично высунулось из‑под плаща. Что‑то кожистое, тонкое и ярко расцвеченное. Не узнавая это существо, турист все же получил впечатление чего‑то змеиного и смертельно опасного. И вместо того чтобы сжать руку в кулак, он вытащил свою кредитную карточку.
– Вот твои деньги.
Загипнотизированная фигурой в капюшоне, старуха механически сунула карточку в щель счетчика. И, даже не проверяя, вернула покупателю.
– Браслет, – нетерпеливо сказал молодой турист.
– Гммм? А, да. – Она протянула браслет. Довольный покупкой, высокий турист исчез в толпе людей и чужаков.
Старуха молча разглядывала невзрачную фигуру. Потом неожиданно обняла своими худыми, но еще мускулистыми руками.
– Флинкс! – восторженно воскликнула она. – Флинкс, мальчик, ты вернулся домой! – Она радостно трясла худого юношу, ради знакомого ощущения близости. Минидраг Пип беспокойно зашевелился на плече Флинкса и попытался со змеиным равнодушием вынести грубое обращение.
– Ненадолго, матушка Мастифф, – негромко ответил юноша. Он улыбнулся и кивнул в сторону удаляющегося покупателя. – Я вижу, ты, как всегда, развлекаешься.
– Развлекаюсь! – презрительно фыркнула она и сделала неприличный жест в общем направлении рынка, в котором растворился покупатель. – Ничтожества все они. Из‑за них удовольствие торговли исчезает. Удивляюсь, как держится Федерация на таком цементе. – Треугольная голова с горящими огненными глазами показалась из‑под плаща. – Ты все еще таскаешь с собой это существо.
Пип ответил отвратительным шипением. Между матушкой Мастифф и минидрагом никогда не было особой любви.
– Я часто думаю, что это Пип таскает меня с собой, – возразил юноша.
– Ну, не могу я избавить тебя от этого извращения, мальчик. Но по крайней мере ты здесь. – И она с деланным гневом ударила его по левому плечу. – Вот и ты… бездельник, бродяга, забывчивый бессердечный кусок недозрелого мяса! Где ты был? Ведь прошел год. Год, образец неблагодарности! Ни ленты триди, ни открытки – ничего!
– Прости, матушка Мастифф, – сказал он, обнимая ее за костлявые плечи. Она рассерженно вырывалась, но не настолько сильно, чтобы снять его руку. – Я о тебе все время думал. Но я был далеко от современных средств связи.
– Опять неприятности? – Она покачала головой. – Разве таким я тебя растила? – Он попытался ответить, но она оборвала его. – Неважно. Где ты был? Идем, расскажешь по дороге в магазин.
Они двинулись по улице. Воздух заполняли ароматы и крики внутреннего рынка Драллара.
– Пошли, мальчик, и рассказывай, где это такое место, откуда даже нельзя сообщить, цел ли твой никуда не годный каркас.
Флинкс обдумал ответ. У него было достаточно причин хранить место своего пребывания в последний год в тайне. То, чего не знает матушка Мастифф, она и не узнает.
– Я нанялся на работу, – наконец объяснил он.
Она разинула рот.
– Ты… на работу?
– Я не лгу, – неловко ответил он, не глядя в эти неверящие глаза. – Но я сам устанавливал часы работы и работал столько, сколько хотел.
– Ну, могу тебе поверить. Что за работа?
Снова он отвел взгляд.
– Не могу сказать точно. Ну, что‑то вроде учителя, частного учителя.
– Учитель, – сказала она, явно пораженная. – Частный гувернер? – Она заржала.
– Чему же ты учил? Карманным кражам? Умению незаметно входить и выходить? Общим основам воровского дела?
– Откуда мне все это знать? – возразил он.