Никакие свежие морщины не появились на гладкой коричневой коже, никакой трагедии в глазах цвета какао. И все же его не узнали.
Возможно, просто поразительный калейдоскоп Драллара заставляет людей забывать. Флинкс решительно отвернулся от криков и возбуждения города, прошел мимо прилавков и уличных торговцев. Некогда тратить время на эти детские развлечения, сказал он себе. Теперь у него есть ответственность. Как предводитель целого народа в Большой Игре, он должен отказаться от детских интересов.
Да, но ребенок по‑прежнему живет в нем, и какое же это трудное дело – становиться взрослым…
Как гранитный океан, мириады стен Старого Драллара разбивались застывшими волнами о разросшийся бастион бюрократии, который был административным центром Драллара и всей планеты Мот. Современные сооружения прихотливо чередовались с средневековыми. Вместе с башнями королевского дворца, шпилями, минаретами и куполами они напоминали гигантскую диатомею. Подобно всему городу, эти здания выглядели так, словно их создал компьютер, запрограммированный на «Тысячу и одну ночь», а не на современную технологию.
Флинкс проходил внешнее кольцо киосков и лотков, когда его опередили две поразительные фигуры – мужчина и женщина, оба чуть выше Флинкса, но в физическом отношении ничем не примечательные. Поразительным было то, как реагировали на них другие. Все старательно избегали их, даже избегали смотреть в их направлении. Но так осторожно, чтобы не оскорбить.
Эти двое были квармы.
Квармы, едва терпимые правительством Федерации, клан профессионалов, чья деятельность распространялась от сбора долгов до убийства. И хоть общество порицало квармов, их клан процветал вместе с ростом Федерации. С начала времен всегда была потребность в услугах, которые они предлагают.
Флинкс знал, что двое идущих перед ним каким‑то образом связаны со всеми квармами Федерации. На обоих облегающие черные комбинезоны и черные сапоги. Он знал, что, помимо ног, в этих сапогах еще множество других предметов. Декоративная связка черных и красно‑рыжих лент спускалась от воротника к поясу, как хвост экзотической птицы.
Флинкс слышал о квармах, но никогда не видел их раньше и потому задержался у киоска. Сделав вид, что разглядывает медно‑хризаколловый кувшин, он незаметно рассматривал уходящих незнакомцев.
Стоя за ними, он не видел их лица, но знал, что тела под комбинезоном безволосы, как и головы под черными ермолками. На каждой ермолке красный узор – единственное украшение, если не считать разноцветных лент. У каждого на черном поясе многочисленные сумки и карманы, а в них – Флинкс знал – самые разнообразные способы смерти. Если он правильно помнит, каждый пояс впереди застегивается пряжкой, вырезанной из цельного оранжево‑красного ванадиевого кристалла, а на пряжке инкрустация – золотой череп и кости. Одежда, специально созданная, чтобы их узнавали.
Толпа расступалась перед ними без паники. Бежать – значит оскорбить. Никто не хочет оскорблять квармов.
Флинкс шагнул от киоска – и застыл. Непрошеный, как это часто случалось, ожил его дар. Флинкс увидел готовящееся убийство. Он не просил об этой информации. Самое неприятное в его даре то, что наиболее эффективно он проявляется, когда это Флинксу не нужно.
Он мгновенно узнал, что мужчина и женщина – супружеская пара и одновременно партнеры, что их добыча очень близко. Он попытался увидеть эту добычу, но не смог.
Еще поразительнее было то, что сами квармы были смущены и озадачены. Флинкс слышал, что квармов никогда ничего не удивляет, особенно связанное с их работой. Но кто‑то поблизости, кого они должны убить, удивляет их. Странно. Что может так удивить пару профессиональных убийц?
Флинкс попытался найти объяснение и столкнулся с мысленным блоком. Он снова человек, всего лишь человек. И теперь разрывается между здравым смыслом и своим проклятым любопытством.