Через малое время, после того, как мы с Гретой привели себя в порядок, в нашу квартиру ввалился ураган в виде Чёрной вдовы. Вся в черном, блестящем, два арбуза торчат из декольте (внимательно слежу, когда вывалятся) и тоже с двумя пистолетами. Везет мне на баб, стреляющих с двух рук. Вдовушка попалась горячая (везёт мне на горячих женщин), но оказывала она внимание не мне, а Грете. Я сначала приревновал, но потом подумал и сделал вывод: мне на руку. Пусть девчонки мутят свою лесбийскую историю. Марлен меньше будет ревновать к сестре. А то ведь, когда Грета выходит к завтраку моя жена начинает слегка нагнетать - уж больно в сексуальных распашонках её младшенькая единоутробная сеструха выползает и иногда без трусиков, а лифчика она вообще не признает. Я стараюсь не смотреть, но член начинает обозначать себя в спортивном трико, приходиться класть ногу на ногу.
В процессе развития романа Греты и Чёрной вдовы Марлен несколько сбавила накал ревности и мне стало полегче. Хотя, сколько я проживу, если моя валькирия узнает, что я творю с её сеструхой? Секунду-другую... Лучше о таком не думать, а то позвоночник холодеет.
Двойным агентом тяжело, нужно быть двумя людьми в одной шкуре, а это плохо - можно лопнуть. Остаюсь любящим отцом и я в этом искренен, остаюсь любящим мужем и я в этом искренен - я же люблю Марлен! - и в сексе у нас полный порядок, а ещё я люблю Грету и трахаюсь с ней при первой же возможности. Вот тут и возникает некий дуализм, триединство, короче, сложность, а я же простой человек. Да и от такого обилия любви можно захлебнуться легкими. А ещё я теперь мог заснуть и после завтрака и после обеда и даже после ужина. Ведь ни днём ни ночью при таком плотном графики жизни и секса спать - то есть просто спать и видеть сны или не видеть снов - положенные восемь часов подряд просто невозможно. И ещё я на уровне копчика понял мужиков, которые всех своих баб называют одинаково "киской", "рыбкой", "зайкой" - даже во сне ты не проговоришься, ведь "зайка" - всегда "зайка".
Марлен - своя, я её понимал, я её любил, она мать нашей дочурки, она никогда не бросит и я её не брошу. Грета - другая, в ней есть некая инаковость, я её не понимаю довольно часто, но когда от моих ласк у неё расфокусируются глаза... короче, я люблю двух женщин, а ещё люблю Сашутку.
Мир не без добрых людей. Кто-то Марлен донёс, может быть, соседи, которые слышали подозрительные вздохи, когда моей жены не было дома, или Чёрная вдова сделала своё тёмное дело. Но результат один - прямое, как шпага, обвинение:
- Ты трахаешься с Гретой! - Марлен в ярости. Она выхватила "Люгер" и наставила на меня. Я положил Сашеньку в кроватку и отошёл, не хватало ещё закрываться малышкой. Марлен оценила, но ствол всё равно нацелен мне в лоб, а ноздри разгневанной женщины раздуваются от воздуха и гнева, которые не может вместить даже её роскошная грудь.
- Что скажешь?!
- Что люблю тебя...
- Ложь!
- Правда...
- И на нашей кровати ты трахаешься с этой ... (дамой низкой социальной ответственности - прим. цензуры)?!
- Да, - вздох. - Я её тоже люблю... (правда)
Она передернула затвор. Наверное, любое сказанное мной слово теперь будет использовано против меня...
Секунды текут столетиями... да ничего тут не изменишь и ничего не решишь... и я заплакал... ведь я люблю Марлен, Грету и Сашу, и сейчас Марлен убьёт меня и я потеряю их всех. Слёзы стекали по моим худым щекам, достигали подбородка и капали на пол неслышно.
- Твою ж мать! - она бросила в меня "Люгер" села на пол и заревела белугой. И Саша заплакала. Вот так счастливая семья превратилась в несчастную, хотя на входе процесса была только любовь. Наверное, зло родилось из лжи. Но тогда, конечно, я ничего такого сложного не думал. Не мог - я просто плакал, а когда попытался обнять Марлен, она ударила меня локтем и разбила нос. Что-то в последнее время ему не везёт.
Грета пришла не вовремя, хотя и в другое время было бы не лучше.
- Ах ты сучка! - Марлен рванулась разорвать свою младшую сестру.
- Грета, беги! - Я схватил и сколько мог удерживал валькирию. Младшенькая сеструха свалила, забрав только сумочку. Чемодан из окна выкинула Марлен и он разбился - двенадцатый этаж не оставляет шансов фирменным чемоданчикам.
Мы не разговаривали три месяца, но не развелись.
- Твоя сучка родила, поздравляю, дважды папаша! - бросила в меня ядовитые слова Марлен.
Мне стало и горше и радостнее. Позже, я узнал, что родился мальчик. Здоровый мальчик, рост, вес, количество пальцев на ногах и руках - всё как положено. По настоянию матери Грета загодя вышла замуж за любящего её молодого человека и мой сын родился не в моём браке.
С Марлен мы до сих пор не спим вместе, но нас соединяет Сашутка, которая, как мост, соединяет маму и папу. И всё бы хорошо, но вдруг в наш шаткий мирок, который, я надеюсь, скоро пройдет точку бифуркации (критического неустойчивого состояния системы) и вновь займёт устойчивое положение, снова приедет Грета?