Проснулась в какой-то пещере, и первое, что осознала, что почему-то на неё совершенно мокрая одежда и волосы, да и вообще, она словно в озеро упала.
– Что, проснулась? – проскрипел рядом странно знакомый голос. – А! Удивляешься, почему ты свободна? Руки-ноги не связаны? Так мне это и не надо! Ты резко-то накидочку не отбрасывай! Это в твоих же интересах!
– Наина? – Катя с трудом приподнялась на локте. Оказалось, что лежит она в дальнем углу пещеры, вся с головы до ног облитая какой-то странной жидкостью. Странной, потому что она ничем не пахла, наощупь словно вода, а вот как только Катя начинала двигаться, ей казалось, что её обдаёт холодом. Впрочем, жидкость стремительно высыхала, и уже через минуту это ощущение прошло.
Наина расхохоталась. – Что, ты думала, что тебе всё это сойдёт с рук? Отнять у меня змеиное кольцо? Усыпить в тумане? Нет, уж, моя дорогая! Теперь ты ничего сделать не сможешь! И на помощь позвать тоже не сможешь! Я облила тебя отваром редчайшего растения – лютого ненавистника, твоя кожа уже впитала его, как я посмотрю. Теперь тебе от него не избавиться, не смыть, не снять до новой луны. Как только тебя коснётся кто-то, кто тебя любит, он умрёт! Как только ты коснёшься того, кто тебя любит, он умрёт! И даже больше того! Если ты сама расскажешь любящему тебя об этом, то он окаменеет, и сделается, как каменный корешок этого цветка! Так что твой единственный выход – скрыться от них всех до новой луны! А то ещё почти четыре седьмицы, без трёх дней! Вот потеха-то! Отвар цветка лютого ненавистника славно действует!!! Только вот у Кота зеркальце есть сказочное, а может, и не одно. Так что он тебя всё равно увидит, а вот спрятаться от зеркал ты можешь, только если на тебе надета эта накидка. Она, конечно, не парчовая, как ты, красавица, привыкла, а из паутины плетена, зато они тебя не найдут! И не прилетят за тобой, себе на погибель! Ну, как? Хорошо ль тебе, девица? Хорошо ль тебе, красная? – ведьма смеялась Катерине в лицо. – Да, и ещё! Накидочка-то только тут цела. За пределы пещёры уйдёшь, она на куски развалится. Она местными пауками сделана, только тут и может целой оставаться. Как раз и клетка тебе, хоть выход-то вон он, а не уйти! – Наина издевательски махнула в сторону проёма пещеры. – А я за покупателем полетела. У нас товар, а купец далече, – она противно захихикала, свистнула, оседлала подлетевшую метлу и вылетела из пещёры.
Катерина сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться, и поплотнее закуталась в накидку.
– Вот тварь злобная! И, ведь по тому же принципу действует, что и в прошлый раз. Тогда с золотым касанием она меня сильно ошарашила, и сейчас гадость устроила! Действительно, делать-то мне что? Наших никого не позовёшь! Наоборот, прятаться от них надо! Можно было бы Ярика позвать, он-то в камень не обратится, но он же такой шебутной, и легкомысленный, что запросто может меня слишком близко от них пронести, или ещё чего доброго уронить, как недавно! Бурый или Жаруся меня кинутся спасать, и сами погибнут! Нет, уж лучше пусть Ярик пока без меня полетает. Да что ж мне делать-то? И объяснить я им ничего не смогу. Ой, бедный Волк! Он же с ума сойдёт! А если… А если всё-таки найдут?
Катя проявила сумку, достала оттуда зеркальце и попросила показать Волка. Зеркальце замерцало и Катя увидела Бурого, который куда-то стремительно летел рядом с Сивкой. На спине Волка сидел Баюн и, глядя в зеркальце, пытался найти Катерину.
– Нет её нигде!!! – страдал Баюн.
– Наина где? – рыкнул Бурый. Он унюхал запах старой ведьмы на поляне, где спали мальчишки, и откуда исчезла Катерина. Волк сделал верные выводы и теперь мечтал до ведьмы добраться.
– Летит куда-то на метле. Одна, без Катюши, – отрапортовал Баюн.
– Надо её найти и вызнать, куда она Катерину девала, – Бурый говорил с трудом. Так зубы стискивал, что слова получались невнятными.
Рядом на Сивке летел Кир, а на Вихре – Степан. Молча и очень мрачно.
Ярик посвистывал под копытами Сивки, а Жаруся, притушив обычное сияние, летела над Баюном, заглядывая в зеркальце.
Катерина тяжело вздохнула и вдруг почувствовала, как зашевелилась сумка. – Ой, мамочки, что это? – она вовремя отдёрнула руки от Дубка. – Хороший мой! Как ты тут оказался? Ты же сейчас больше в Дубе остаёшься. Только не касайся меня! – Катя понимала, что смешной карандашик не человек, не зверь и не птица, но всё равно боялась ему навредить. Дубок замахал лапками и, нырнув в сумку, чем-то там зашуршал. Потом, смешно упираясь, вытянул чистый листик бумаги и написал:
– Я слышал всё, что говорила Наина, я могу предупредить!
Катерина сначала обрадовалась, и уже почти сбросила паутину, а потом одумалась.
– Они же, если меня увидят, сразу кинутся ко мне! Ты можешь не успеть! – она всхлипнула, и тут Дубок снова начал что-то писать.
– Если ты будешь для них невидима, то я успею им объяснить.
– Ты молодец! Да, как-то так надо сделать, чтобы я осталась невидима для них, – Катерина села и задумалась. – Ну, пусть даже у меня получится… Положим, они меня найдут, не увидят, но узнают всё от Дубка, потом я сниму невидимку, как-то доберусь до Дуба. Но, как бы я не старалась, всё равно остаётся опасность кого-то из них коснуться. Почти за четыре недели или я на кого-то налечу, или попросту споткнусь, а меня на автомате поймают-поддержат, и что? Погибнут? Нет уж, так дело не пойдёт! И тут оставаться мне нельзя. И Наина с её планами мне не нравится, мягко говоря, – Катерина покосилась на зеркальце в своей руке. – Погоди-ка… А что если… – Катя припомнила, как она попросила зеркальце, и то показывало совсем даже не Бурого Волка – Бранко, а какого-то волка в тайге, и ещё как они скрыли от Кащея Дашку.
– Если бы она на пир в собственном образе не пошла, Кащей бы её и не сыскал, – вспоминала Катерина. – А если я попробую? Ну-ка…
– Зеркальце прошу, помоги.
Любящих меня сбереги,
Скрой от всех до новой луны,
Будут им пути не видны,
Как бегу, куда я иду,
Я до новой луны пропаду.
Не увидят меня, не найдут,
Будет тайна открыта не тут.
Катерина глянула на зеркальце и оно вдруг ярко вспыхнуло, словно выражая согласие.
– Зеркальце, покажи, где я нахожусь? – спросила Катерина, решительно сбросив с себя паутину. Зеркальце отражало серую рябь. – Спасибо тебе! А теперь покажи мне Баюна.
Зеркальце отразило чрезвычайно озабоченного Кота, который снова и снова пытался найти Катерину.
– Так, уже хорошо. На четыре недели меня не найдут. Этот вопрос решила, благодаря зеркальцу. Теперь как-бы дать о себе знать? – Катерина ласково коснулась зеркальца, и покосилась на Дубка. – Да, я знаю, что ты бы им написал, но тебя надо доставить к ним. А как? Любой из коней ко мне слишком хорошо относится. Морские, да. Эти оболтусы вряд ли любят, это уж точно! Но, они без меня могут Дубка и не доставить, попросту потерять или поломать по дороге, а если я с ними полечу, то потом мои меня не отпустят. Так кого же? Стоп! Суховей! Он мне благодарен, только ни о какой любви и речи нет. Он просто выполнит то, что я попрошу, и фордыбачить с Дубком не будет, а просто бережно его доставит, куда я сказала! А потом я быстро улечу отсюда. И спрячусь на месяц, – Катерина с облегчением вздохнула. Хоть какой-то план на жизнь! Она позвала Суховея, на всякий случай вышла из пещеры и отошла подальше по узкому каменному уступу.
– Ну, её, эту Наину, ещё решит вернуться, а я тут прохлаждаюсь… Нет уж, обойдётся! – Катя аккуратно обошла огромный камень и вдруг увидела, что, зацепившись за её подол, из пещеры вытянулась паучья накидка. Половина её лежала на каменном выступе и вовсе даже не собиралась расползаться на куски, зато на неё полезло множество пауков из пещеры. Они потянули нитки, из которых она была сплетена и очень быстро начали их разматывать, растягивать. Через некоторое время от накидки и следа не осталось!
– Нда, не хотела бы я, чтобы они на мне её так расплели, – поёжилась Катерина. – Да где же Cуховей?