Правительство Дионисии заключило соглашение, которое устанавливает определенный образ действий при возникновении конфликтов между людьми и гривастыми.
Но с другой стороны, ни один человек не испытывал бы угрызений совести от того, что он убил вийра. Человеческую веру это не оскорбляло.
Так для чего же себя мучить?
— Тебе не кажется, что хорошо бы зарыть его поглубже? — машинально произнес Кейдж. — Дикие собаки или оборотни легко могут до него добраться.
— А для чего нам головы, Джек? Да, собаки могли бы добраться до него. Но они этого не сделают. Вот, гляди. — Эд запустил руку в мешок и извлек бутылочку с прозрачной жидкостью. — Эта штука уничтожает любой запах на сутки. За это время секстоны управятся с телом, останутся одни кости.
Он обрызгал труп. Жидкость растеклась и покрыла тело тончайшей пленкой. Затем пленка исчезла. Эд обошел всю поляну, капая из бутылочки везде, где замечал кровь или примятую траву. Удовлетворенный, он поднял длинный светлый хвост сатира с земли, обрызгал его и запихнул в мешок. Потом небрежно спросил:
— Ты не собираешься прикрыть тело?
Джек стиснул зубы и почти минуту стоял неподвижно. Ему хотелось завопить: «Убийца!», и броситься прочь. Но рассудок удерживал его. Или он сейчас последует за Эдом, надеясь отколоться позже, или же — разум подсказывал и такую возможность, хотя нутро сопротивлялось — он мог бы убить Эда и сбросить его в ту же яму. Да, выбор небольшой: либо стать соучастником убийства, либо самому убийцей, либо умереть!
Вздохнув, Джек принялся забрасывать тело землей.
— Эй, Джек, взгляни-ка!
Под опавшими листьями притаился секстон. Он был не больше фаланги пальца, длинный тонкий нос непрерывно подрагивал. Маленький могильщик исчез быстрее, чем мог уловить человеческий глаз.
— Спорим — за ночь он и его родня сожрут все мясо с костей? На что хочешь спорим!
— Сожрут, — угрюмо ответил Джек, — но когда эти падальщики сделают свое дело, земля над скелетом просядет и останется впадина. Если вийры заметят и выроют труп, они сразу поймут, что Вав был убит. Ты поступил бы умнее, оставив тело на поляне: по костям не определишь, что с ним стряслось. Мало ли — несчастный случай или другая какая-то причина... А так любому ясно — убийство.
— Ты прав, Джек, — согласился Эд. Умный ты парень, Джек Кейдж! Ценное приобретение для Общества!
Кейдж хмыкнул:
— С другой стороны, его поза все равно выдает убийство. Так что, может и к лучшему, что его зарыли.
— Вот-вот, я и говорю! У тебя достаточно ума, чтобы сделать все как надо. Попомни мои слова, Джек: ты станешь великим убийцей!
Кейдж не знал — смеяться ему или плакать.
Эд не спускал глаз со своего рослого кузена, пока заравнивал место захоронения, при этом торопливо говорил:
— Джек, хочешь кое-что узнать? Ты мне нравишься, и не потому, что мы родня. А ведь сегодня могло выйти так, что мне пришлось бы прикончить тебя. Но ты держался молодцом, Джек. Ты настоящий Человек.
— Да, я — Человек, — ответил Джек, — не прекращая работы: в то время как Эд обрывал окровавленную траву, он аккуратно прикрыл дерном потревоженную землю. Потом, разогнувшись, оценил результат. Опытные в лесной жизни вийры могли заметить нарушенный покров. Если присмотрятся. А они непременно присмотрятся — Джек знал обстоятельность аборигенов и испытывал тяжелые предчувствия. — Эд, это ваше первое убийство? Я хочу сказать — твое и твоих... твоего Общества?
— Это не убийство! Это война. Война, Джек! Да, у меня это первое. У других — нет. Мы тайком прикончили пару гривастых возле Слашларка: сатира и сирену.
— А среди членов Общества не было таинственных исчезновений?
Эд вздрогнул, как от пощечины:
— Почему ты спросил об этом?
— Гривастые очень умны, Эд.