– Он сказал это так, словно отдал приказ.
– Да. – Фейт закусила губу, справляясь с дрожью. – Спасибо.
Он внимательно вгляделся в ее лицо и сердито нахмурился.
– Пойдемте к огню, посмотрим, что можно с этим сделать. – Он поморщился. – Вы можете идти?
– Да, конечно. – Она направилась в сторону костра, но по какой-то причине ноги отказывались служить. Фейт снова споткнулась и чуть не упала.
Англичанин воскликнул что-то себе под нос, подхватил ее на руки и зашагал к костру.
Она застыла в напряжении, приготовившись убегать. Он крепче обхватил ее и прорычал:
– Дурочка! Почему вы не сказали мне, что у вас болят ноги!
Она бросила на него неуверенный взгляд, но тело слегка расслабилось. Руки замерли в нерешительности, а потом осторожно обвили его шею. Незнакомец не возразил, и Фейт обняла его покрепче, ухватившись за ворот рубашки. Она не привыкла к тому, чтобы ее носили на руках.
Это удивило его. У ее зеленого платья был достаточно низкий вырез, чтобы продемонстрировать изящные, очень женственные изгибы. Платье было шелковым, дорогим, хотя грязное и местами порванное. Зато накидка казалась толстой, грубой тяжелой. Из домотканой шерсти. Странное сочетание.
Сейчас, когда она была прижата к его груди, он не мог не почувствовать ее запах. Его тело отреагировало точно так же, как в первый раз, когда она сбила его с ног и повалила на землю. Возбуждение. Сильное и мгновенное.
Благодарение Богу, что сейчас темно. Он заставил себя мысленно сосредоточиться на загадке. Она пахла свежестью. Женщиной. Ни следа духов, лишь острый запах женщины. Она выглядела как потрепанная уличная девка, одежда была грязной и порванной, и все же пахло от нее свежее, чем от многих леди, которых он знавал. Слишком многие из них обильно обливаются духами вместо того, чтобы мыться. И тем не менее в такой невозможной ситуации эта бродяжка умудрялась оставаться чистой.
Глупая женщина! Какого дьявола она вообще делает среди французских дюн? Неудавшееся любовное свидание? Он сомневался. Несмотря на странную одежду, она не похожа на распутницу. Тогда что все это значит?
Судя по ее речи, она благородного происхождения. Выговор у нее чистый, безо всякого диалекта. Ник по опыту знал, что претенциозность исчезает, когда люди боятся за свою жизнь. Так что аристократический выговор для нее естественный.
Но благовоспитанные английские девушки не бродят где попало без сопровождения, и уж тем более в темноте среди французских дюн.
Он посадил ее на одеяло возле костра, отодвинув в сторону гитару, еще мгновение понаблюдал, как незнакомка трясущимися руками пытается поправить одежду, приглаживает волосы, принимая некую видимость самообладания. Беглянка была худой и какой-то неопрятной. Нос у нее облупился, кожа в прыщах и пятнах, а лицо перекошено. Распухло, заметил он, приглядевшись повнимательнее. Волосы забраны в тугой узел. Выбившиеся пряди свисали слипшимися, грязными сосульками.
Весит она немного. И смотреть особенно не на что. Ее единственной претензией на красоту были эти большие, широко распахнутые глаза, окаймленные черными ресницами. Чистые, как вода, и ясно отражающие все ее эмоции и переживания. Глаза, в которых мужчина мог бы утонуть – если б пришла ему такая фантазия. Ник не собирался тонуть ни в чьих глазах.
И еще ее рот. Он просто не мог смотреть на ее рот. Мягкий, полный и уязвимый, рот, созданный для поцелуев. Впрочем, Ник не собирался его целовать.
– С-спасибо вам. Мне очень жаль. Я не хотела... – Ее голос дрогнул и сорвался, и Ник приготовился к женской истерике.
Беглянка удивила его, сделав глубокий вдох и взяв себя в руки. Дрожащим голосом она проговорила:
– Я очень сожалею, что втянула вас в эти неприятности, но я просто не знала, что делать. Я так благодарна вам за помощь.