Подобрав юбки своего черного одеяния, она уселась на траву, скрестив ноги и наблюдая за полетом сокола. Птицу звали Руж [3] из-за красновато-коричневых перьев на горле. Мериэль не учила ее охотиться. Во-первых, тренировки занимали много времени, которого не было, и требовали тщательности и терпения, а во-вторых, соколиная охота и монашеский клобук – вещи несовместимые. Для нее было достаточно просто побыть с питомицей.
Мериэль любила животных – лошадей, птиц, собак и даже кошек. К сожалению, у нее не хватало мудрости и смелости по достоинству оценить пауков, но, может быть, повзрослев, научится любить и их.
Руж парила теперь на высоте около двадцати футов [4] над лугом, распушив веером хвост и пристально всматриваясь в траву в поисках неосторожной мыши. Среди охотничьих соколов и ястребов женские особи встречались редко – они были крупнее и спокойнее самцов.
Мериэль мечтательно улыбнулась и, сорвав травинку, прикусила ее зубами. Мягкий стебель на вкус оказался нежным и сладким, как и полет ее фантазии. Интересно, хорошо ли быть соколом, иметь свободу, летать и парить над лугом, лишь изредка взмахивая крыльями, а увидев жертву, стрелой бросаться вниз?
Усмехнувшись, девушка решила не заходить в своих фантазиях слишком далеко, а то еще придется думать, каков на вкус кузнечик. Именно эту сторону жизни сокола она не хотела бы разделить.
Обхватив колени, послушница влюбленными глазами смотрела на Руж. Соколы летают не очень высоко над землей, ниже, чем все остальные ловчие птицы, и их иногда презрительно называют бестолковыми парящими бездельниками. Но отсутствие достоинства эти пернатые компенсируют очарованием. Руж, очень игривое и ласковое создание, пользовалась в монастыре всеобщей любовью.
Управляющий имением по весне нашел умирающего сокола, и Мериэль, проводившая много времени в конюшнях и скотном дворе Болейна, выходила птицу. Теперь Руж не отходила от нее ни на шаг, перелетая с куста на куст, чтобы быть рядом со своей госпожой, иногда даже залетая в церковь, где молились сестры.
Однажды во время молебна она уселась на статую Божьей Матери. После службы мать Роуз довольно сухо заметила, что святая, несомненно, простит птицу, но будет лучше, если Руж останется вне церкви, особенно, во время визита епископа. Мериэль согласилась, подумав про себя, что этот служитель Господа не считает зазорным вносить в божий храм своего ястреба и усаживать его на алтарь в то время, пока сам служит мессу.
Посидев полчаса и помечтав, девушка спохватилась и неохотно поднялась, чтобы отправиться обратно в монастырь. Руж прекрасно поняла намерение хозяйки и спустилась на затянутую в перчатку руку, затем перелетела на плечо, издавая тихий клекот. Девушка поморщилась, когда острые когти впились в плечо, но не могла удержаться от улыбки – Руж осторожно захватила клювом мочку ее уха. Большие ястребы и соколы – великолепные птицы, обладающие красотой ангелов мщения, однако они не могут сравниться в скромности и покорности с карликовыми соколами и мерлинами.
Мериэль погладила птицу, затем взглянула на солнце. Девушка нахмурилась – если она не поторопится, то пропустит службу.
Подобрав накидку, Мериэль поспешила по тропе, ведущей к монастырю через высокий холм, поросший деревьями. Четверть часа она поднималась вверх, разгорячась от быстрого шага, несмотря на то, что шла в тени.
На вершине холма послушница остановилась, чтобы перевести дух, немного отдохнуть и окинуть взглядом раскинувшуюся внизу долину, где вдоль реки тянулась дорога, ведущая на север. Гражданская война практически не тронула эту часть Англии, однако все же следовало соблюдать осторожность.
Вспышка солнечного света, отраженная от металла, заставила прищурить глаза и внимательно вглядеться.