– Если ему надобно найти богатую жену, то ты должна быть с ним откровенна, – прибавила Аннабел. – Не то он вполне может решить, что ты не прочь связать себя брачными узами.
– Фи! – воскликнула Имоджин. – Роль закоснелых моралисток не к лицу вам. Не будьте занудами. – Она выплыла из комнаты и затворила за собой дверь с несколько большим усилием, чем требовалось.
– Как ни горько это признавать, – задумчиво произнесла Гризелда, – но, возможно, я повела себя неправильно в этой ситуации. Если ваша сестра полна решимости вызвать скандал, то ей было бы лучше обратиться к Мейну. В этом отношении легкая интрижка с моим братом считается почти что боевым крещением для юных леди, и поэтому скандал, который неизбежно за этим последует, не разгорится по-настоящему.
– Есть в этом Ардморе нечто такое, что заставляет меня усомниться, что она сможет управлять им так же легко, как полагает для себя возможным, – с хмурым видом сказала Аннабел.
– Я склонна с этим согласиться, – ответила Гризелда. – Я не перемолвилась с ним ни словом, но он очень отличается от типичных английских лордов.
Ардмор был рыжеволосым шотландцем с квадратной челюстью и широкими плечами. По мнению Аннабел, он и холеный брат Гризелды были как небо и земля.
– Похоже, никто о нем толком ничего не знает, – сообщила Гризелда. – Леди Оугилби поведала мне, что она узнала от миссис Маффорд, что он беден, как церковная мышь, и приехал в Лондон именно для того, чтобы подыскать себе невесту с приданым.
– Но разве не миссис Маффорд пустила слух о том, что Клементина Лайфф сбежала с ливрейным лакеем?
– Да, – сказала Гризелда. – И тем не менее Клементина состоит в счастливом браке со своим виконтом и не обнаруживает абсолютно никакой склонности к шашням с домашней прислугой. Леди Блекшмидт, как правило, чует охотников за приданым за пятьдесят ярдов, а вчера вечером на ее званом вечере Ардмора не было видно, что наводит на мысль, что он не был приглашен. Я должна спросить у нее, не располагает ли она об этом какими-либо сведениями.
– Его отсутствие там может просто свидетельствовать о его нежелании выносить скуку, – заметила Аннабел.
– Ну-ну! – рассмеявшись, воскликнула Гризелда. – Вы знаете, что леди Блекшмидт моя очень хорошая знакомая. Должна сказать, странно, чтобы мужчину окружала такая таинственность. Будь он англичанином, мы бы знали о нем все, начиная от его веса при рождении и заканчивая его годовым доходом. Вам не доводилось встречать его, когда вы жили в Шотландии?
– Ни разу. Но предположение миссис Маффорд о цели его приезда в Лондон скорее всего верно.
Множество шотландцев околачивались около конюшен ее отца, и у всех у них было так же пусто в кошельке, как и у ее собственного отца-виконта. В сущности, это было практически их национальной особенностью. Либо ты прозябаешь в бедности, либо выходишь замуж за богача, как поступили Имоджин с Тесс и как собиралась поступить она сама.
– Ардмор не похож на человека, который позволит вашей сестре ввести себя в заблуждение, – сказала Гризелда.
Аннабел надеялась, что она права. За искусно выставленной напоказ грудью Имоджин скрывалась чувственность, которая имела весьма отдаленное отношение к страсти.
Гризелда поднялась.
– Имоджин должна сама преодолеть свое горе, – сказала она. – Есть женщины, которым это дается с трудом, и, боюсь, она одна из них.
Их старшая сестра, Тесс, не уставала повторять, что Имоджин должна сама строить свою жизнь. Равно как и Аннабел.
На мгновение улыбка тронула губы Аннабел. Единственным приданым, которым она располагала, была лошадь, так что они с шотландцем и впрямь были одного поля ягода.
Шотландская голытьба, так сказать.