— Таким ответом Кутин как бы подчеркивал свою доверительность. — Вы ведь пришли ко мне с готовым мнением? Разве не так?
Кагарлицкая рассмеялась звонко, по-детски радостно. В тот же миг телефон на столе Кутина зашелся в истерической трели.
— Простите.
Полковник поднялся из-за журнального столика, оставив гостью наедине с бутылочками «пепси» и вазой с фруктами. Прошел к рабочему месту. Взял трубку.
— Валерий Борисович? — голос ударил в ухо пронзительным дискантом.
— Минуточку. — Кутин перехватил трубку так, чтобы ладонью прикрыть мембрану. — Говорите.
— Валерий Борисович, это Балясин. — голос прозвучал в тональности комариного писка. — У нас захват…
Этот писк словно оглушил Кутина. Он стоял, не зная, что ответить, как поступить. Отдавать распоряжения прямо отсюда, из кабинета, где сидела газетчица, — значило с головой окунуться в дерьмо. Попросить ее уйти — еще опасней. Баба вцепится в это дело мертвой хваткой, от такой ничего не скроешь.
— У нас захват! — повторил Балясин. — Валерий Борисович, вы меня поняли?
— Простите, Игорь Михайлович, я чуть было не забыл. — Кутин мысленно усмехнулся, представляя, какое лицо в этот момент у начальника УВД Балясина.
— Я распоряжусь. Все будет хорошо.
Кутин повесил трубку и тут же нажал клавишу интеркома.
— Саныч, ты?
— Я… — Полковник Мацепуро, командир группы «антитеррора», которого Кутин никогда не называл Санычем, слегка ошалел от такой фамильярности.
— Прости, дорогой, у меня сейчас пресса. Галина Яковлевна Кагарлицкая. Да, та самая, знаменитая. А мы с Балясиным сговорились вместе пообедать. Третьим приглашаю тебя. Ты прямо сейчас свяжись с ним и обдумайте меню. По полной программе. Повторяю — по полной. Не жмитесь. Все понял?
Мацепуро не понял ничего, кроме того, что шеф не имеет возможности говорить открыто. Однако ответил:
— Понял!
Кутин тут же дал отбой. Отключив связь, повернулся к Кагарлицкой.
— Так с чего мы начнем? Спрашивайте.
— Вы часто обедаете по «полной программе»? — Газетчица, явно намекавшая на банальную пьянку, посчитала свою остроту удачной…
Мацепуро, не медля, набрал номер Балясина.
— Игорь Михайлович? Мацепуро. Что случилось?
Балясин выругался.
— Он что, твой шеф, с утра поддатый? Я ему сообщил: захват. А он попер ерунду…
— Захват?! — Мацепуро был готов услышать слово «захват» в любой момент, однако не жаждал этого. — Спокойно, Игорь Михайлович. Я вас понял. Шеф говорить не мог. У него сидит корреспондентка. Кагарлицкая. А теперь, где, что, когда?
Балясин изложил сообщение, переданное милицией из аэропорта.
— Какие у них требования?
— Дурные. Просят миллион долларов. Вертолет. Если денег и машины не будет, они начнут стрелять по заложнику каждый час.
— Все ясно, выезжаю. Вертолет беру на себя. Вы ищите деньги. И еще… Перекройте дорогу на аэропорт, главное — не пропустить прессу. Поставьте самых рьяных гаишников. Пусть делают что хотят: проверяют техническую исправность машин, документы. Они у вас это умеют. И отключите телефонную связь аэропорта с городом. Начисто. Для всех.
9
За годы службы генерал-майор Дымов побывал и под огнем, и в огне. Смелый в схватке, он был робок в отношениях с высоким начальством. Чужая пуля может только убить. Начальственное недовольство — стереть в порошок, размазать по стенке, лишить перспектив, выкинуть из привычного круга жизни… Нет, иметь дело с начальством, особенно сейчас, когда даже любимца президента могущественного министра обороны Павла Грачева пресса то и дело кусает в задницу, не просто опасно, а опасно смертельно.
Прикидывая в уме возможные последствия отказа Полуяна выполнять приказ, Дымов решил, что замалчивание ЧП даже на период, пока Мохнач сам ведет разбирательство, просто недопустимо.