Как далеко то время, обозначившее века, прошедшие во внешнем мире, и как ужасающе близко внутри меня! Мне привиделось старое кладбище, с неба лилась вода, повсюду была вязкая земля вместо металла, кресты выплывали навстречу из темноты. Те, которые я уже миновал, удалялись; на всех было высечено одно и то же имя. Я казался себе чем-то бесплотным, протянувшимся из прошлого в будущее и непостижимым образом соединившим непустые могилы, которые мокли под ледяным дождем.
Ближе, ближе, ближе безжалостный скальпель предвечной зари. Электрической зари...
Молоко.
Тепло.
Темнота.
"Твои черные глаза и белая..."....................................... ............................................................................
* * *
СНЫ ОБОРОТНЯ: СТАРУХА
Он шел уже очень долго в поисках края обитаемого мира и тащил за собой свою смерть. Впрочем, так ему только казалось - еще неизвестно, кто кого заставлял двигаться: то ли он бежал от смерти, опережая ее на какой-нибудь шаг или ничтожное мгновение, то ли немощная на вид старуха помогала ему идти, подталкивая в спину. У нее не было плети, никаких вульгарных орудий и угроз; вполне хватало ее молчаливого, неизбежного присутствия. Она могла быть легкой, как поцелуй ребенка, или тяжелой, как скала (и тогда он вынужден был лежать, привалившись к ней спиной и не в силах сдвинуться с места). Ему досталась в спутницы переменчивая стерва. Настоящая капризная сука! Вдобавок уродливая, морщинистая и колченогая. Она была непредсказуема.
Постепенно он усвоил одну вещь: смерть всегда рядом, поджидает его даже в те редкие мгновения, когда он жадно проглатывал свои жалкие капли радости в оазисах покоя. А вот жизнь ускользала от него. Ее невозможно было застать врасплох и насладиться ею, ощутить как следует; она все время дразнила Париса, вспыхивая и кривляясь где-то у горизонта, и убегала с такой же скоростью, с какой он тщетно гнался за нею.
Если это не так, значит, все кончено. И тут не срабатывала маленькая хитрость с зеркалами. (Разве что заметишь краем глаза промелькнувший неясный силуэт, быстрый гаснущий отблеск запредельности - но ни в коем случае нельзя всматриваться; только спонтанность позволяет заметить нечто в отражениях; лучшие зеркала - стальные полированные стены Предела или лужи, однако ночью мешают звезды. Действительно мешают. Он проверял.)
Раньше................................................................. ............................................................................
* * *
ФРАГМЕНТЫ ПАМЯТИ: "РУССКАЯ РУЛЕТКА"
Лоун вывалился из публичного дома "Первая любовь" (две звезды, только "живой" секс, лицензия Департамента здравоохранения) около полуночи. Он умудрился накачаться уже после того, как удовлетворил свою похоть, и гард Дезире поддерживала его под локоток - слегка, чтоб не пострадало мужское самолюбие.
Ночь пахла так, как пахнут ночи только в пьяном мае - то есть надеждой по большому счету. Для Лоуна это было в высшей степени необычное состояние, и он позволил себе опьяниться еще сильнее. Он остановился и задрал голову, глядя туда, где тускло сияли звезды, которые пытались пробиться сквозь коричневую пелену городского смога. Они представлялись ему запачканными в крови, будто старые бриллианты.
В этот момент Дез похлопала его по левому плечу. Она всегда оказывалась слева и сзади и напоминала о себе подобным образом, когда он забывался. Это было так привычно, что он давно не раздражался и не роптал.
Лоун спохватился и бросил взгляд себе под ноги. Тротуар был чистым, и от него исходил противный запах шампуня. Честное слово, Лоун предпочел бы увидеть кучку блевотины или пару окурков, которые оживили бы безупречную стерильность плиток, загонявших воображение в однообразные ячейки своих бесконечно расползающихся сот.