От более сильного противника они старались спастись бегством, но если им все же приходилось принять бой, сражались отчаянно. Кто-кто, а Таниэль был Далек от того, чтобы недооценивать опасность, которую являли собой эти чудовища, будучи загнаны в угол. Впрочем, то же относилось и к любой другой нечисти.
Он перевел дух и, слегка замедлив шаги, стал вглядываться в окружающие заброшенные дома, которые выступали из тумана по обеим сторонам улицы сперва неясными черными пятнами, а затем, по мере его приближения, становились призрачно-серыми. На фасаде одного из домов справа виднелась вывеска:
Э. ШЕЛМТОН
Торговля высокосортным табаком
Опт и розница
В соседнем здании, угрюмом и мрачном, находилась бухгалтерия. Колыбельщик не выдавал своего присутствия ни единым звуком, однако Таниэль был уверен, что тварь где-то поблизости — но где именно? Он вытащил из кармана золотую плошку и повторил процедуру, к которой прибегал ранее. Убедившись, что не сбился со следа, он заспешил вперед, наискось через ближайший проходной двор, по растрескавшимся и выщербленным плитам.
— Вот, значит, где ты от меня прячешься, — процедил он сквозь зубы, выходя на соседнюю улицу.
Он привык разговаривать сам с собой, или, вернее, со своим противником, когда приходилось охотиться в одиночку. Это отчасти помогало снять напряжение. Ему ведь было всего семнадцать, этому охотнику за нечистью. Он зарабатывал себе этим на хлеб с тех пор, как ему минуло четырнадцать, а прежде целых шесть лет состоял в учениках. Он был мастером своего дела Те же, на кого он охотился, слыли куда опаснее любого хищного зверя, и только глупец мог помыслить о любом из них, не содрогнувшись от страха.
Перед юношей возникло из тумана высокое здание, напоминавшее букву «V», которое резко вклинивалось в пространство улицы и рассекало ее на два переулка. Оно было заброшенным, темным и мрачным, а его острый угол, возле которого как раз и остановился Таниэль, задрав голову, чтобы обозреть все три высоких этажа, походил на нос огромного корабля, который бороздит морские волны в тиши и безмолвии туманной ночи. Окна нижних этажей были по большей части забиты досками, тогда как верхние чернели пустыми обезображенными рамами. Когда-то здесь помещался синематограф, удивительное изобретение — движущиеся на экране живые картинки. Поглазеть на это чудо из чудес стекались любопытные со всех концов Европы. Теперь же строение пополнило собой список жертв безнадежной битвы, которую вело население Лондона, пытаясь отстоять свой город.
Не иначе как монстр затаился здесь. Налицо были все приметы, свидетельствующие о близости логова колыбельщика. А кроме того, интуиция настойчиво подсказывала Таниэлю: «Он тут. И ты это знаешь. Ты прирожденный охотник за нечистью, как не раз говаривал твой отец. Это у тебя в крови, ведь ты унаследовал его дар. Так тебе ли не знать, что колыбельщик здесь?»
Таниэль обошел вокруг здания, но не смог отыскать входа. Впрочем, для колыбельщика такой пустяк вряд ли имел значение. Этим тварям, с их длинными и тонкими как спицы пальцами и скелетообразными телами, дверь с успехом могли заменить окно или щель между досками. Юноша на всякий случай попробовал отодрать доски, которыми была заколочена входная дверь, но они были прибиты на совесть. Нахмурившись, он бесшумно пробежал к узкому строению, которое помещалось позади синематографа и примыкало к нему почти вплотную. Здесь наружная дверь, давным-давно лишившаяся замка, была чуть приотворена. Таниэль осторожно нажал на нее плечом, направив ствол пистолета в непроглядный мрак, поджидавший его за порогом.
Комната первого этажа оказалась пуста.
Воздух был затхлый, пыльный, а еще Таниэль уловил давно знакомый кисловато-приторный душок, какой витал почти в любом заброшенном жилище.