Мур вздохнул, но кивнул. Ослушаться Крестоманси, когда он так говорил, не мог никто. Но теперь Муру стало ясно, что все его чувства прекрасно известны Крестоманси, однако никакого сострадания у него не вызывают. Погружаясь в пучину своих печалей, Мур снова вздохнул.
В теоретической магии он совершенно запутался. Беда была в том, что Мур инстинктивно творил волшебство, относящееся к сфере высшей магической теории, но совершенно не представлял, как он это делает. Иногда он даже не осознавал, что творит волшебство. Крестоманси говорил, что Муру обязательно нужно изучать теорию, иначе когда-нибудь он по ошибке наделает ужасных дел. Что же касается Мура, ему хотелось только одного — чтобы можно было магическими средствами решать теоретические задачи, а именно для этого, судя по всему, магия и не годилась.
Вот и сейчас он получил шесть разных ответов и был уверен, что все они — полная чушь. Тогда, чувствуя, что его все бросили да еще к тому же навязали ему обузу, он повел Тонино с экскурсией по замку. Получилось плохо. Почти все время Тонино выглядел бледным, робким и усталым, и в длинных холодных коридорах и на темных сырых лестницах его то и дело пробирала дрожь. Муру ничего не приходило в голову, кроме тупых банальных фраз вроде «Это называется Малая гостиная», «Это классная комната, тут у нас уроки с Майклом Сондерсом, только он сейчас в Гренландии» или «Это передняя, она отделана мрамором».
Тонино немного ожил, только когда они подошли к огромным окнам, выходящим на бархатно-зеленую лужайку и высокие кедры в саду. Он даже оперся коленом на подоконник, чтобы выглянуть наружу.
— Мама мне о них рассказывала, — кивнул он. — Только я не думал, что тут так зелено и мокро.
— А откуда твоя мама знает про сад? — спросил Мур.
— Она англичанка. Она жила здесь, в этом замке, когда Габриэль де Витт, прежний Крестоманси, собрал сюда на обучение много детей с магическими талантами, — объяснил Тонино.
Муру снова стало досадно, и он даже почувствовал себя обманутым, поняв, что Тонино, как и сам Мур, имеет какое-то отношение к замку.
— Значит, ты тоже англичанин, — сказал он. Прозвучало это так, словно он обвинял Тонино в преступлении.
— Нет, я итальянец! — твердо ответил Тонино. И очень гордо добавил: — Я принадлежу к самому главному чародейскому роду в Италии!
Ну что на это ответишь? Мур уже хотел сказать: «А зато я буду следующим Крестоманси — понимаешь, у меня девять жизней», но понял, что это глупое хвастовство. А ведь Тонино не хвастался. Он всего лишь пытался объяснить, что в замке он чужой. Поэтому Мур просто привел Тонино обратно в игровую комнату, где его поджидала Джулия, готовая учить его играть в карты, и потащился прочь с сознанием выполненного долга. После этого он старался избегать Тонино. Ему не нравилось чувствовать себя так, как он чувствовал себя из-за Тонино.
К несчастью, на следующий день Джулия слегла с корью, а еще на следующий день заболел и Роджер. Мур уже болел корью задолго до того, как оказался в замке, и Тонино тоже, Дженет не помнила, была ли у нее корь, но объяснила всем, что в том мире, откуда она родом, корь тоже бывает, — она это точно знает, потому что от кори делают прививки.
— Наверное, мне тоже сделали, — с надеждой добавила она.
Милли, жена Крестоманси, поглядела на нее встревоженно.
— Все равно держись-ка лучше подальше от Роджера и Джулии, — посоветовала она.
— Но вы же колдунья! — воскликнула Дженет. — Вот и сделайте так, чтобы я не заразилась!
— Магия на корь практически не действует, — объяснила ей Милли. — Очень жаль, но это правда. Муру можно навещать Джулию и Роджера, если он захочет, но тебе лучше не надо.