Этот пляж Ирокезовы облюбовали давно.
Каждый день из трех прошедших недель они приходили сюда неся за плечами амфору с виной и корзину еды. Это был и завтрак, и обед, и ужин. День проходил незаметно в воспоминаниях из богатой происшествиями жизни, в поучениях Ирокезова-старшего.
Мягко говоря, пляж этот был малолюден, а если называть вещи своими именами, то человек на нем был такой же редкостью, как и счастливый понедельник. Однако в этот раз, поднявшись на дюны, они увидели два стоящих враг против врага войска.
Персы против греков.
Между ними была полоса песка, свободная от людей, своего рода демилитаризованная зона, шириной метров 300.
Оживленно обсуждая вооружение и шансы сторон на победу, Ирокезовы прошли между войсками на свое обычное место. Их конечно сразу узнали.
В недрах персидской армии возникло замешательство. Греки, желая внушить персам, что Ирокезовы пришли на берег не просто так, загремели доспехами приветствуя могучих героев, но Ирокезов-младший погрозил им кулаком и шум стих.
Это приободрило персов, начавших уже было эвакуировать ставку шахиншаха.
Видя безразличие Ирокезовых, персы стали строиться для атаки. Наши герои едва успели расположиться, то есть закопать амфору в песок и растянуть тент над головами, как войска за их спиною сошлись. Некоторое время Ирокезовы смотрели на побоище, но солнце и голод брали свое - они сперва искупались, а затем вылезли на берег загорать. Растянувшись на горячем песке с закрытыми глазами они слушали шум битвы, время от времени обмениваясь мыслями о превосходстве колющего оружия перед рубящим.
Собственно исход битвы был предрешен.
Персов было много. Слишком много. Много больше, чем греков и перевес в битве постепенно склонялся на их сторону. Грекам было понятно, что спасти их может только одно. Необходимо было лишить персов командования и тогда многочисленное войско станет неуправляемой толпой, и чем больше эта толпа, тем сложнее будет ей управлять.
Пока шла битва, Ирокезовы еще разок окунулись в море, но потом солнце разморило их, и они начали задремывать. В тридцати шагах от них, вокруг растянутого тента лилась кровь, но героев никто не беспокоил.
Видя это, шахиншах перенес свою ставку поближе к Месту их отдыха. Увидев это Мильтидат, командующий греческими войсками, вызвал к себе Виктора Фидипиида.
- Слушай, Виктор. Возьми с собой тридцать человек и постарайся свернуть голову шахиншаху. Только очень постарайся. Хорошо?
Огонь боевого безумия зажегся в глазах Фидипиида. Протяжно крикнув команду, он, не разбирая дороги, бросился на персов. Глаза его были устремлены на шатер шахиншаха. Кратчайшим путем, словно выпущенная из лука стрела, он полетел вперед, не заметив, что этот путь пролегает как раз через ногу Ирокезова-старшого, цветом своего загара совершенно слившего с песком.
Крик Ирокезова на секунду заглушил шум побоища. Битва остановилась. Ирокезов-старший стоял на одной ноге, потирая другую с изумлением смотрел на грека, пригвожденного ужасом к песку.
- Ты кто такой? - тоном, не обещавшим ничего хорошего, спросил его Ирокезов-младший, поднимаясь с земли.
Поняв, что за этим последует, Фидипиид бросился в толпу, стараясь скрыться среди людей. Страх его, однако, был так велик, что все перепутав он бросился в толпу персидских воинов. Ирокезов-старший зарычал и бросился за кик следом. Персы бросились в рассыпную. Войско обуяла паника. Фидипиид, охваченный страхом, бегал в рядах персидской армии, привлекая собой, как громоотвод молнию, Ирокезова-старшего, а тот безжалостный, как угольный комбайн в забое, бегал за греком оставляя за собой широкие как просека, свободные от всего живого полосы песка. Увидев это, греки воспрянули духом и бросились на врагов.