Обычно таких в "Буги-Вуги" не пускали, потому что владелец справедливо считал, что его заведение - не кабак.
Охранник Гена производил мгновенный фейс-контроль и вежливо отказывал нежелательным гостям, но сегодня его не было, и администраторша Валентина, спасовав перед четырьмя коротко стриженными бугаями, впустила их в зал.
А когда одна из двух вульгарных шмар, сопровождавших конкретных пацанов, спросила, где тут можно поссать, Валентина пришла в ужас и, ткнув пальцем в сторону туалета, быстренько скрылась в кабинете директора.
И теперь веселая компания развлекалась в углу. Клуб был для них самым обыкновенным кабаком, а музыканты, которые находились на сцене, - обычными кабацкими лабухами, обслугой, ничуть не лучше халдеев. В других ресторанах это было нормой, но здесь… В джазовом клубе не принято заказывать "Мясоедовскую" и "Сиреневый туман", и постоянные посетители знали это.
Но братки привыкли заваливаться в любой чужой монастырь со своим нехитрым уставом, и в доказательство этого из-за углового столика прозвучал вызывающий возглас:
- Ну чо там, музон будет, или как? Максим покосился на говорившего и открыл крышку рояля.
- Во, давай, слабай что-нибудь, - одобрил его действия плечистый здоровяк с мятыми ушами и кривым носом, - а то скучно.
- Тебе со мной скучно? - возмутилась мускулистая девица в дорогом облегающем комбинезоне, сидевшая рядом с ним.
- Ну что ты, заяц, - скорчив приторно-сладкую гримасу, браток склонился к ней, - с тобой самое то.
- А то смотри, - не унималась девица, - можешь найти себе другую. А я без тела не останусь, вон, смотри, какой пианистик симпатичный.
Она огляделась и, увидев Лину, одиноко сидевшую у сцены, добавила:
- А ты к той рыжей можешь подвалить. Я знаю, ты тощих любишь.
И она с угрозой посмотрела на Лину. Было очевидно, что для полноты выражения своих чувств ей хотелось скандала, но браток недовольно нахмурился и сказал:
- Слышь, Бастинда, кончай бакланить, а то я добрый, добрый, а потом - сама знаешь.
Бастинда обиженно поморщилась и капризно проскрипела:
- А у меня вот рюмка пустая.
Браток оживился и, схватив могучей клешней литровую бутылку "Абсолюта", принялся ловко разливать водку по рюмкам. То, с какой точностью он налил всем одинаковое количество огненной воды, указывало на незаурядный опыт и верность глаза.
Бастинда, следя за его манипуляциями, фальшиво спела:
- Червончики, мои червончики… А мой Червончик - самый лучший! И у него сегодня день рождения. Правда, котик?
И она, схватив братка за шею, стала целовать его взасос.
Лине стало противно, и она отвернулась.
К ее столику подошел старый знакомый официант Мишка и сказал:
- Привет, красотка! Тебе - как обычно? Лина кивнула и весело ответила:
- Ага.
- Для тебя - все, что угодно, - заулыбался в ответ Мишка, которому Лина очень нравилась, и пошел к стойке, чтобы налить бокал красного "Кьянти".
Каждый раз, когда Лина скромно, по-женски прикладывалась к спиртному, ее мучила совесть. Когда-то Макс очень любил выпить, и, хотя он давно бросил, Лина несколько раз ловила его особый взгляд, устремленный на сосуд с алкоголем.
Через минуту Мишка поставил перед Линой широкий низкий бокал, в котором светилось итальянское красное вино. Лина поблагодарила Мишку и с удовольствием сделала первый небольшой глоток.
Вино было прекрасным - терпким и душистым.
Музыканты настроились и наконец начали спокойно играть.
Негромкие звуки джаза наполнили зал. По игре и умению держаться на сцене было сразу видно, что квартет хорошо знает свое дело. Максим импровизировал, гитарист брал хитрые и красивые аккорды, а барабанщик с басистом создавали надежный ритмичный пульс. Музыка была не слишком громкой, но сразу захватила внимание публики.