Сунув мокрый кусок ткани Уортону, Эдлин брезгливо вытерла руки о юбку, словно пыталась отчистить пятна грязи от соприкосновения с ним.
— Хью, — сказала она безучастным, отчетливым голосом. — Вы — Хью из Флоризона.
2.
— А вы — Эдлин, герцогиня Клирская.
О Господи, Хью помнит!
— Когда-то была ею. — Она торопливо поднялась на ноги и отошла от него подальше, как бы желая отстраниться от ненужных воспоминаний.
Он, видимо, ждал, что она назовет свое новое имя, и, не дождавшись, произнес:
— Я слышал — герцог умер.
— Он был уже немолод, — холодно ответила она.
— Ты снова вышла замуж?
Она отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом. Несколько лет назад она отдала бы все за то, чтобы Хью так посмотрел на нее.
Но теперь уже слишком поздно. Все в прошлом.
Ее невольное волнение, казалось, лишь забавляло его, потому что он с усмешкой произнес:
— Но ты все еще Эдлин, надеюсь?
— Можешь называть меня так, — ответила она.
— Леди Эдлин? — пожелал уточнить Хью.
Он преследовал ее вопросами с упорством барсука, который охотится на крысу, но Эдлин совсем не хотелось чувствовать себя чьей-то добычей.
— Нет, просто Эдлин. — Тон ее становился все суше и отстраненнее.
Допрос явно продолжался бы и дальше, пока она не выложила бы все, что ему хотелось знать, о чем скорее всего потом пожалела бы, но внезапно он, приложив ухо к грязному полу, произнес:
— Сюда кто-то идет.
Слуга его так стремительно выхватил кинжал, что Эдлин не успела отступить в сторону.
— Кто бы это ни был, живо отделайся от него, — прошипел он.
— Убери кинжал, Уортон, — приказал Хью слабым голосом. Казалось, его охватила усталость от бесконечных вопросов, вдобавок он понял, что выведать ничего не удастся. — Она меня не выдаст.
Эдлин неожиданно почувствовала себя униженной. Как же он должен быть уверен в ее преданности! Конечно, он имел возможность заметить, что за все эти годы ее страсть к нему не угасла. Так что же, теперь он думает, она по-прежнему готова пожертвовать ради него жизнью? Она усмехнулась. О мужское самомнение! На земле существовали только два человека, ради которых она принесла бы такую жертву, и Хью к ним не относился.
Острие кинжала незаметно для Хью уперлось ей в бок.
— Если выдашь моего хозяина, я тебя прикончу. — Уортон, впрочем, постарался, чтобы хозяин этого не услышал.
Не в силах больше терпеть непрекращающиеся унижения и угрозы, Эдлин взорвалась.
— Убери нож! — гневно закричала она и ударила Уортона кулаком по руке. Это так обескуражило его, что он выронил свое оружие. — И не смей больше никогда мне угрожать!
Лежавший на полу Хью хмыкнул.
— Узнаю свою Эдлин, — произнес он так покровительственно, что ей захотелось немедленно поколотить его, невзирая на его раны. — Ты всегда была горячей женщиной.
— Я вовсе не твоя Эдлин, и помни это впредь, — отрезала она и повернулась к Уортону. — Не в моих правилах предавать тех, кто ищет у меня убежища или помощи, и мне все равно, кто это.
Смерив надменным взглядом их обоих — онемевшего от неожиданности слугу и его улыбавшегося хозяина, она круто повернулась и, стараясь не шуметь, направилась к выходу.
Распахнув дверь, висевшую на кожаных петлях, она вышла в сад как раз в тот момент, когда к хранилищу уже приближалась леди Бланш со своей неприятной, не в меру льстивой служанкой.
— Леди Эдлин! Леди Эдлин! — завопила леди Бланш писклявым голоском, удивительно подходившим к ее низкорослой фигурке. — Нам срочно нужен опийный сироп, чтобы облегчить страдания одного благородного лорда.