Лиза Клейпас - С тобой навсегда стр 2.

После его появления к особняку подъезжало еще много экипажей, из которых выходили богато одетые гости, но Мира теперь смотрела на них без интереса: ее мысли занимал черноволосый незнакомец.

Алек вошел в библиотеку и увидел там Уильяма Саквиля, с приятной улыбкой ожидавшего гостя за бокалом вина. Саквилю было свойственно состояние спокойного довольства.

Почему бы и нет? Кроме жены и наследников фамилии и титула, он имел все, что только можно желать: хороший дом, множество друзей, финансовую стабильность, уважение всех, кто его знал. Его главные увлечения – политика и охота – были хорошо известны друзьям. Они очень удобно распределялись по сезонам: каждую весну он отправлялся в Лондон представлять Хэмпшир на парламентских сессиях, а каждую осень возвращался в поместье охотиться. В первом из этих двух занятий он преуспел гораздо больше. Саквиль обладал настоящим политическим талантом, умея не компрометировать себя в глазах любой власти. Никто не мог предсказать его позицию по конкретному вопросу, но все были уверены, что в конце концов он сумеет оказаться в лагере победителей.

Прожив с ним более двух лет, Мира обнаружила простую вещь, о которой едва ли догадывались даже ближайшие друзья: Саквиль отчаянно боялся показаться смешным. Его имидж и репутация были превыше всего остального, и страх подвергнуться осуждению окружающих подчас приводил его к крайностям.

Его происхождение по линии отца было неизвестно, и он приложил немало усилий, чтобы иметь родословную, скрывающую не самые лучшие стороны истории его семьи. Гордость лишила его чувства юмора; хотя Саквиль любил дразнить своих друзей и подшучивать над ними, сам он не терпел такого отношения к себе. Казалось, что гордость обеднила и его личную жизнь; поговаривали, будто он не женился из-за того, что не нашел женщину, отвечающую его чрезмерно высоким требованиям.

– Ты приехал раньше обычного, Фолкнер, – сказал он, сидя за столом красного дерева, и протянул Алеку бренди.

Его голубые глаза заблестели. – Неужели захотелось поохотиться?

– Я устал от Лондона, – ответил Алек, облокачиваясь на мраморный бюст предка Саквиля и делая маленький глоток прекрасного бренди. – Чай и соболезнования никогда не утомляли меня так сильно, как в последние месяцы.

– О да… – согласился Саквиль. – Но будь терпелив с теми, кто хочет помочь и кто переживает утрату так же глубоко, как и ты…

– Никто не переживал утрату так глубоко, как я, – резко прервал его Алек. – Просто нынче модно делать вид, будто это так.

Его лицо не выражало ничего, но глаза подсказали Саквилю, что фраза продиктована не столько жалостью к себе, сколько цинизмом.

– Холт был замечательным человеком, – негромко произнес Саквиль. – Я собирался отменить охоту в этом году, чтобы не оскорбить его память.

– Не беспокойся. Достаточно нескольких бутылок… – Алек замолчал и сделал еще глоток бренди. – Немного музыки, развлечений, танцы – и они его очень скоро забудут.

– Фолкнер, – на лице Саквиля отразилось беспокойство, – это плохо звучит. Разумеется, ты никогда не был самым мягкосердечным, но мне не хочется, чтобы твое сердце ожесточилось.

– Что же я, по-твоему, должен делать? – язвительно поинтересовался Алек. – Лить слезы в два ручья?

– Я не собираюсь диктовать, как тебе надо поступать.

Видит Бог, ты сделаешь все наоборот. Но прошло уже больше полугода, и скоро друзья перестанут объяснять твою холодность к ним смертью Холта и начнут отдаляться. Конечно, вокруг тебя останутся прихлебатели.., те, кого интересуют твои деньги и собственная выгода… Но однажды настоящие друзья отвернутся от тебя, и вернуть их будет непросто.

Алек помолчал, потом улыбнулся.