– Небось, твой неугомонный лейтенант придумал? Ты-то сам без рации ездишь!
– Он, товарищ генерал. Он – опытный, вторую войну тянет. Артиллерийский разведчик.
– А вот это дело! А что без наград?
– Разгильдяй и бабник! Все через это!
– Давай его сюда!
Матвеев подошел и доложился.
– Значится, так, лейтенант, смотри сюда: вот здесь стоит дивизион корпусной 152-мм артиллерии. А тут 24-й танковый полк и 177-й полк 236-й дивизии 44-й армии. Они проведут атаку на аэродром в Первомайке. Твоя задача – обеспечить, по необходимости, корректировку огня крупнокалиберных пушек-гаубиц. Бери еще одного радиста и мой приказ. Дуй туда и побыстрее налаживай связь. Тебя будут ждать.
По приезде в дивизион выяснилось, почему «по необходимости»: снарядов на позициях восемнадцать штук на орудие, меньше трети комплекта, остальное еще на Тамани. Оставив там радиста, Дима понесся в Феодосию. Путем опроса местных жителей нашел 24-й отдельный полк. Его штаб располагался на западной окраине поселка Солнечное. Полковник Лебеденко уставился на приказ.
– Нет впереди никаких немцев, румыны. И аэродром румынский. Щаз ударим, и побегут.
– Не побегут. Это 2-я королевская горнострелковая дивизия, гвардейская. Вооружена она неплохо, а ваши танки крупнокалиберным пулеметом пробиваются. Зато пушка мощная и снарядов много. Вот и поддержите огнем пехоту, следуйте за пехотой на расстоянии двухсот пятидесяти – трехсот метров.
– То есть как бы прикрыться пехотой?
– Нет, вы прикрываете пехоту, а она прикрывает вас.
– Это не по уставу!
– А товарищ дело говорит!
– Кто сказал?
– Я! Старшина Маслов, командир первого взвода первой роты. Мы так в Финскую действовали.
– Я с Финской, 15-й отдельный артдивизион, – сказал Дмитрий.
– Северные форты? Так же, как там, прикроешь?
– Снарядов мало, постараюсь.
Созвонились с 177-м полком, уточнили задачи и, как только стало темнеть, начали атаку без артподготовки. Пехота двинулась вперед, вслед за ней пошли танки, и они шрапнельными снарядами прижали румын к земле. Полк был действительно опытный, стреляли танкисты очень хорошо: всаживали 45-мм снаряды прямо в амбразуры дотов с первого или второго выстрела. Артиллерийскому дивизиону на первом этапе стрелять не пришлось. Затем пехота уселась на броню, и танки двинулись к аэродрому. Дмитрий ехал на концевой машине. Из-за лесопосадки ударили «Эрликоны», сожгли две машины и были расстреляны остальными танками. Обнаружив на противоположном конце поля еще установки, танкисты, пользуясь большим калибром, расстреляли остальные пушки. Поднялась пехота, тут заговорили 88-мм «флаки», и Дмитрий вызвал пристрелку. Недолет, метров триста! Пересчитав поправку, передал:
– Влево два, больше ноль-три!
По направлению легли точно, перелет.
– Вилка! Меньше ноль-ноль-пять, беглым, три!
Три огромных чемодана перепахали всю позицию. Опять поднялась пехота, пошли танки. Медленно, но верно. Танки давят последнее сопротивление, а затем танкисты с удовольствием раскатывают «Капрони» и «Мессершмиты». Сорок четвертая армия пришла в движение, к ночи взят Старый Крым, передовые отряды к утру заняли Олений и Грушевый перевалы, и начали укрепляться.
Наступление на правом фланге дошло до Золотого Поля и встало на берегу разлившейся небольшой речушки. Левый фланг 51-й армии тоже продвинулся вперед на тринадцать километров, а правый штурмовал Ислям-Терек, где пытались закрепиться части 46-й дивизии немцев, но без тяжелого вооружения. Трофейные пушки Батов активно приобщил к делу, благо что немцы оставили в Керчи большие запасы снарядов к ним. Пятьдесят девятая бригада была обучена ночным боям, и все ее танки были оборудованы для их проведения. Так как он слышал переговоры между 24-м полком и 177-м, а атаку он начал позже, то Батову также сопутствовал успех.
Манштейн забеспокоился: передовые отряды русских за ночь продвинулись на сорок километров по шоссе на Симферополь. «Неужели и здесь повторится успех русских под Ростовом и Москвой? Ситуация на фронтах развивается так, что фюрер вряд ли сможет выделить мне дополнительные средства, как обещал. Необходим успех, но погода! Чертова погода прижала авиацию к земле! Необходимо убрать две «группе» пикировщиков из «Ичке», но туман не дает никакой возможности для этого. Остается один способ: удерживать Ислям-Терек». Он стал диктовать приказ Маттенклотту, но через десять минут Маттенклотт прислал шифровку, что выбит из Ислям-Терека и отходит на Киянлы, противник продолжает преследование. Второе неприятное известие было о том, что русские восстановили поврежденный мост на перегоне Феодосия – Владиславовка и пустили по нему восстановленный самими немцами бронепоезд «Орджоникидзевец», который русские повредили при взятии Феодосии в бою между ним и крейсером «Красный Кавказ». Его 85-мм универсальные корабельные орудия уже ведут огонь по аэродрому «Ичке». День 24 декабря Манштейн запомнит надолго! Хорошенький рождественский подарок! Части 170-й пехотной, посланные взять обратно Феодосию, были вынуждены частично сойти с более или менее приличного шоссе и немедленно утонули в грязи.
Части 132-й ПД пока продолжали движение по приморскому шоссе, и только что передовые отряды миновали Алушту. Впереди много километров труднейшей горной дороги.
А генерал Батов вошел во вкус, сменил уставшие части 302-й дивизии свежей 83-й бригадой морской пехоты и продолжал гнать немецкую 46-ю пехотную. Кругом степь, деться немцам некуда. Они практически лишились автотранспорта. А 224-я дивизия спешно грузилась в вагоны на станции Владиславовка, и поезда отправлялись вслед ушедшему вперед бронепоезду, с целью прикрыть его действия и закрепить успех, если таковой случится. У Первушина выступили 9-я и 63-я горнострелковые дивизии с целью надежно захватить перевалы. К сожалению, автомашин не хватало, предстоял пеший марш. Автомобилей у Крымского фронта было кот наплакал! Чуть больше четырехсот полуторок. И сотня трофейных. Каждое колесо на вес золота! Все самолеты в Ичке прищучить не удалось, но сто тридцать пять машин остались на аэродроме. Остальные поднялись и куда-то улетели. Хотя в такую погоду сесть практически невозможно. Батов начал выравнивать линию фронта, наступая левым флангом. В результате марша и боевых столкновений 56-я бригада потеряла более двадцати машин. Часть из них танкисты грозились реанимировать. Вернувшегося от соседа Матвеева принял приветливо, но виду не подал, что копировал действия 44-й армии и 24-го полка.
– Сколько танков потеряли? – спросил он после доклада.
– Мне не докладывали, я видел два на аэродроме. Хороший полк, только командир у них своеобразный: «Это не по уставу!», и техника устаревшая. Надо бы, товарищ генерал, попытаться блокировать дорогу Алушта – Судак.
– Как и чем? Слушай, а что ты за Сорок четвертую так беспокоишься? Азовская флотилия придана мне! У меня Джанкой и Симферополь. Вот туда и смотри.
– На них идут две дивизии, у нас пока все в порядке, только левый фланг надо укрепить.
– Навязался на мою голову. Откуда ты такой умный?
– Из Ленинграда.
– А воевать где научился?
– Финны обучали.
– Хорошая школа. Ну, и что там было интересного?
– Подвижность и скрытность их частей и соединений. По этому параметру мы отстаем и сейчас. Но когда финны куда-то не успевали, то впереди их войск всегда действовали лыжные отряды, которые организовывали завалы на дорогах, минные ловушки, засады, обвалы и тому подобные мероприятия. С единственной целью: задержать противника и дать своим закрепиться и подготовить оборону.
– Дам я тебе батальон с усилением, но гляди у меня! – генерал снял трубку и запросил «Березу»: – Ко мне, срочно!
Минут через тридцать вошел командир с автоматом ППД на груди.
– Командир отдельного авиадесантного полка ЧФ майор Няшин.
– Значит, так, майор! Есть сведения, что по шоссе от Алушты к Судаку выдвигается колонна противника численностью до дивизии. Конкретно, если интересно, 132-я ПД противника. Требуется максимально задержать ее на этом шоссе и, по возможности, нанести ей максимальные потери. Много сил выделить не могу: не мой участок! Но дам человека, который проведет эту операцию. Лебедев твой еще не десантировался?