- Кристен, - поправил незнакомец.
- Я Уильям Тревис, - сказал Уильям. - И не понимаю, какое отношение имеют к вам мои штанины.
- Прошу прощения. - Незнакомец придвинул стул. - Допустим, мне показалось, что я узнал вас, потому что вы не подтянули их. Так делают все, иначе брюки быстро начинают пузыриться на коленях. Я нахожусь вдали от дома, мистер... Тревис, и нуждаюсь в обществе. Моя фамилия Симмс.
- Мистер Симмс, нам понятно ваше одиночество, но мы устали. А завтра утром мы уезжаем в Акапулько.
- Очаровательное место. Я только что оттуда, искал кое-кого из своих друзей. Их там не оказалось. О, леди, кажется, нездоровится?
- Доброй ночи, мистер Симмс.
Они направились к двери. Уильям крепко держал Сьюзен под руку. И ни один не оглянулся, когда Симмс окликнул их: "О, еще одна вещь". Сделав паузу, он медленно произнес: "Двадцать один пятьдесят пять н.э.".
Сьюзен зажмурила глаза и почувствовала, как земля закачалась у нее под ногами. Она продолжала идти, вышла на залитую огнями площадь, но не видела ничего...
В отеле они заперли дверь своего номера. Тут она расплакалась. Они стояли в темноте, и пол раскачивался под ними. Вдали рвались шутихи, с площади доносился смех.
- Что за гнусная бесцеремонность, - сказал Уильям. - Сидит, разглядывает нас с головы до ног, раскуривает сигареты, распивает вина. Убить бы его на месте! - Голос Уильяма был почти истеричным. - Он даже имел наглость представиться нам собственным именем. Шеф ищеек. А тут еще эти штанины. Надо было поддернуть их, когда садился. Здесь это автоматический жест. Я этого не сделал и тем самым выделился среди остальных. Это навело его на мысль: "Вот человек, никогда не носивший брюк, человек, привыкший к бриджам униформы и фасонам Будущего". Я готов убить себя за то, что выдал нас!
- Нет, нет, нас выдала моя походка, эти высокие каблуки. И прически у нас недавние, совсем свежие. Все нам непривычно, все нас сковывает.
Уильям включил свет.
- Он еще проверяет нас. Пока что он не вполне уверен. Раз так, скрываться от него нельзя, иначе он полностью убедится в своих подозрениях. Поездку в Акапулько придется пока отложить.
- А может, он уверен, но просто притворяется?
- Не исключено. В его распоряжении все времена. При желании он может поболтаться здесь и отправить нас в Будущее через шестьдесят секунд после того, как мы выйдем отсюда. А может и несколько дней держать нас в напряжении, потешаться, прежде чем начать действовать.
Сьюзен села на кровать, утирая слезы и вдыхая застоявшийся запах древесного угля и ладана.
- Они ведь не будут устраивать сцен, правда?
- Не посмеют. Им нужно захватить нас в одиночестве, чтоб поместить в машину времени и отправить назад.
- Тогда у нас есть выход, - сказала она. - Никогда не будем одни, будем все время на людях.
По ту сторону двери послышались шаги.
Они выключили свет и молча разделись. Шаги удалились.
Сьюзен стояла у окна, глядя на темную площадь.
- Значит, это здание - церковь?
- Да.
- Меня часто интересовало, как выглядят церкви. Их давно уже никто не видел. Можно будет нам пойти туда завтра?
- Конечно. Давай спать.
Они улеглись в темной комнате.
Через полчаса зазвонил телефон. Она подняла трубку.
- Алло?
- Пусть кролики прячутся в лесу, - произнес чей-то голос, - но лиса все равно найдет их.
Она повесила трубку и улеглась снова.
Снаружи, в 1938 году, кто-то исполнял на гитаре одну мелодию за другой.
Среди ночи она вытянула руку и почти соприкоснулась с 2155 годом. Ей казалось, будто ее пальцы скользят по протяженности времен, словно по рифленой поверхности, слышались топот марширующих ног, бесчисленные оркестры, исполняющие бесчисленные военные мелодии.