" Да вы поэт, Лев Николаевич!
г) Двусмысленности. "Голая темно-серая голова на длинной шее была вытянута как пестик", -- даже из контекста невозможно понять, что имел в виду автор. Была ли голова вытянутой формы, или голова вместе с вытянутой шеей напоминали собой пестик? Не знаю, стоит ли предлагать читателю подобные шарады... только если специально сочиняешь каламбур.
Есть еще одна разновидность двусмысленности, когда несложно понять, что имел в виду автор. Однако, подобные ляпы еще более неприятны, нежели предыдущие. Психология читательского восприятия такова, что человек сохраняет в кратковременной памяти последнее из значащих слов, встретившихся в тексте, и соотносит его с ближайшим местоимением, если оно совпадает по грамматической форме. Читаем: "...спина ее вся была покрыта корой. Когда она увидала собаку, она спрятала ноги..." На этом месте читатель гулко икает и начинает отчаянно соображать, откуда у коры взялись ноги. Затем он припоминает, что в тексте еще фигурировала спина и пытается представить спину, увидевшую собаку. Затем, если у читателя хорошая память, припоминается "шея", "голова", "шапка" (это все претенденты на обладание ногами). Лишь затем в тексте, который приходится сканировать в обратном порядке, следует "черепаха". Весь этот процесс занимает десятые доли секунды и осознается как краткая мучительная судорога в процессе чтения. Не знаю, должно ли чтение доставлять радость, но я твердо уверен, что оно не должно представлять из себя цепь мучительных судорог. А то, что перед нами именно цепь, сомнений нет, на сорока шести строчках один и тот же ляп повторен шесть (!) раз. Особенно хорошо смотрится сочетание: "...царапнула рот. Он так рассердился..."
д) Мусорные слова. Подобно тому, как бывает чистая и неряшливая речь, бывает также чистый и неряшливый текст. Большое количество слов, не несущих смысловой нагрузки воспринимается в тексте подобно косноязычной речи, переполненной словечками типа: "вот", "значит", "блин"... И то, и другое свидетельствует об отсутствии культуры. Какой же образец культуры являет Лев Николаевич Толстой? "Он так рассердился на нее за это, что стал лаять, и опять схватил ее и понес за мною". В данном предложении восемнадцать слов. Смысловую нагрузку несут слова: "рассердился", "лаять", "схватил", "понес" и, отчасти, "он". То есть, пять слов из восемнадцати. Все остальное -- мусор. Может ли считаться качественным текст, на восемьдесят процентов состоящий из мусора? Поэт призывал: "Правилу следуй упорно: чтобы словам было тесно, мыслям просторно". К мыслям мы еще вернемся, а сколь просторно словам в сочинениях Льва Николаевича, по-видимому, ясно. Некогда мне довелось прочесть статью о том, насколько большое количество подтекста вложено Пушкиным в строку: "Зима. Крестьянин, торжествуя..." Ничего подобного я ни разу не встретил у Толстого. Один слой восприятия, дидактика в чистом виде. "Сиди, Петя, долго в шкапу за то что ты трус".
Среди мусорных слов особое место занимает словечко "вдруг". Оно резко снижает смысловую насыщенность текста, автор как бы предупреждает читателя: "Сейчас я буду тебя удивлять". "Валяй!" -- зевает читатель, устраиваясь поудобнее. С этого мгновения его уже ничем не удивить, ему все неинтересно. У Виталия Бианки есть специальный рассказ, посвященный употреблению слова "вдруг" в описаниях природы. В природе все совершается вдруг, и именно поэтому автор должен найти иные слова, иначе текст не будет восприниматься. Как заметил сам Лев Толстой: "Пугает, а не страшно". В рассказе "Черепаха" слово "вдруг" употреблено два раза, но и в других текстах, посвященных природе, Лев Николаевич, ничтоже сумняшеся, употребляет этот злейший из паразитов.
е) Подбор правильного слова.